Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825

Нам теперь не узнать, что стало бы с Россией, приди Алексей и сплотившиеся вокруг него заговорщики к власти. Их безусловным лидером был Александр Кикин, бывший видный советник при Петре и один из главных его финансистов, человек очень одаренный и смелый, но тоже жадный до власти. Он к тому времени впал у Петра в немилость и в возведении на трон Алексея видел свой путь к верхушке Российского государства. На слабого духом и болезненного Алексея, грешившего излишним религиозным мистицизмом, Ки-кин имел очень большое влияние. Так что вполне мог при царе Алексее Петровиче стать первым министром-диктатором или даже Бонапартом нашей истории, личность Кикина к тому располагала. Судьба распорядилась иначе, Кикин закончил свою жизнь на эшафоте с клеймом заговорщика.

Некоторые историки полагают, что эта старорусская оппозиция Кикина и царевича все же готовила покушение на Петра и захват власти в его империи силой, но сам ход дальнейших событий опровергает такую возможность почти полностью. Когда Петр был болен и долго не вставал с постели, царевич и его друзья пассивно выжидали часа своей коронации. А когда Петр оправился и окончательно разуверился в сыне, решив передать после себя трон жене Екатерине (мачехе Алексея) и малолетним детям от нее, тогда-то царевич Алексей и решился бежать из страны. Сам Кикин во время поездки в Австрию провел тайные переговоры с австрийскими министрами о возможном предоставлении Алексею убежища в этой стране и, вернувшись в Россию, сообщил об их согласии самому царевичу. Сам факт его бегства в Вену доказывает: на силовой захват власти они не рассчитывали, иначе их главному ставленнику не было смысла покидать страну, прощаясь с надеждой на царство навсегда.

Осенью 1716 года царевич Алексей, вызванный отцом к театру боевых действий бесконечной Северной войны в Данию, по дороге изменил маршрут и прибыл в столицу Австрийской империи. С ним была его любовница Ефросинья из крепостных крестьянок и несколько слуг. При дворе австрийского Карла VI, на чьей родственнице Шарлотте был женат до ее смерти при родах, Алексей попросил императора о политическом убежище от деспотичного отца, уже грозившего сыну смертью. Карл Габсбург гарантии убежища своему беглому родственнику из России дал и отправил его гостить в замок Эренберг в тирольских Альпах под защитой австрийской армии. Петр узнал об этом в своей поездке по Западной Европе, в которой его в числе других советников сопровождал и Петр Толстой. Самодержец российский от бегства сына пришел в ярость, приказав подчиненным вернуть его любой ценой. Вскоре российский посланец-резидент в Австрии Авраам Веселовский выявил местонахождение царевича Алексея в крепости Эренберг, и в Австрию Петр послал целую диверсионную команду своих офицеров под началом полковника Румянцева. Румянцев имел приказ, если царевич откажется возвращаться в Россию, попытаться захватить его силой и вывезти из Австрии. Но австрийцы на всякий случай уже переправили Алексея еще дальше в глубь своей империи в итальянский Неаполь, где он стал гостем австрийского губернатора этой местности графа Дауна.

Вот тут в 1717 году в дело царевича Алексея вступил Петр Толстой. Он находился с Петром I в Париже, где тот вел переговоры с правительством короля Людовика XV. Именно Толстому Петр поручил руководство всей сложной операцией по возвращению взбунтовавшегося сына в Россию. Сам Петр после переговоров и парижских загулов отъехал в Спа на воды поправлять здоровье, а Толстой направился прямо в Вену. К нему для силового сопровождения операции были приданы тот же полковник Румянцев со своей боевой командой и дипломат-разведчик Веселовский, но главное' руководство этой операцией лежало лично на Толстом.

В Вене Толстой с Румянцевым добились аудиенции у императора Карла, и здесь Петр Андреевич пустил в ход весь свой талант дипломата и мастерство разведчиков. Он и рассыпался в комплиментах австрийскому монарху, и мягко намекал на возможные неприятности для Вены в случае невыдачи беглого царевича вплоть до начала русско-австрийской войны. Карл проявил себя тоже тонким дипломатом, сохраняя и лицо, и отношения дружеского нейтралитета с усилившейся Россией. Он не разрешил силой вывезти Алексея, которому гарантировал защиту, но позволил Толстому с Румянцевым встретиться с ним в Неаполе и попробовать уговорить вернуться добровольно в обмен на прощение отца. Вслед отъехавшим на юг Италии Толстому с его командой император направил графу Дауну депешу с поручением следить за этими переговорами русских и не допускать попытки захвата или вывоза царевича из австрийских пределов силой, поскольку император в этой депеше охарактеризовал побывавшего у него Петра Толстого как «плута, способного на все», и в этой характеристике коронованный Габсбург был так же точен, как и дипломат Матвеев, говоря о «зело остром уме и пронырстве» нашего героя.