Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825

Так неглупый и популистский ход Петра III давал о себе знать в российской политике и после смерти несостоявшегося реформатора. Недаром самозванцы из низов или из среды правдоискателей-староверов раз за разом брали себе имя именно этого императора, настолько оно осталось популярным в народных массах. Достаточно часто было просто назваться этим именем, уже засевшим в подкорке народной памяти образом заступника за народ, как «чернь бедная» шла за «воскресшим Петром Федоровичем» на бунт, не особо вдаваясь в детали правдоподобия его явления. Так это было в случае с самым первым самозванцем, объявившим себя спасшимся в столице бывшим императором еще в конце 1762 года, беглым солдатом Петром Чернышевым. Некоторые из этих «анпера-торов Петров» настолько вошли в роль, что даже после ареста пытались уверить следствие, что именно каждый из них истинный император России Петр Федорович, а в Ропше в 1762 году убит кто-то другой. Так, назвавшийся Петром III солдат Иван Андреев и на допросах в Тайной канцелярии продолжал всех уверять, что именно он и есть Петр Голштинский, подмененный злодеями еще в детстве, позднее Андреев попытается совершить побег из-под ареста в Петропавловке, но будет при этом убит конвойным солдатом ударом приклада по голове. Видимо, страдавший психическим расстройством солдат так и умер в убеждении, что он и есть истинный русский император, так он сумел убедить в том самого себя, что уж говорить о поверивших таким трибунам массам простых русских мужиков.

И что говорить о России, если именем «спасшегося от убийц в Петербурге» Петра Федоровича прикрывались даже крестьяне-самозванцы в Чехии или беглый черногорский монах Стефан Малый в Черногории. И не случайно многие историки замечают, что именем такого «прогрессивного» в нашей истории царя, как Петр I Великий, не решился назваться после смерти того ни один из многочисленных отечественных самозванцев-бунтарей. А те, кто назвался Петром III, даже из числа иностранных подданных, постоянно подчеркивали момент своей либеральности: «Меня свергли и пытались убить за дворянские вольности и отмену тайного сыска в России». Тот же черногорский Стефан Малый своим подданным постоянно внушал, что он приехал к ним из России сделать здесь справедливое царство без ужасов тайной полиции и инквизиции, в его присяге черногорскому парламенту (скупщине) остались строки: «Умиротворю Черногорию без веревки, без топора, без галер, без тюрьмы!» Настоящее имя Стефана Малого истории так достоверно и не удалось выяснить, но он точно был сербом или черногорцем и точно не был русским — это известно. Да и по этой клятве не допускать жестокостей в Черногории в свое правление это заметно, русский бы добавил: «Без дыбы» (черногорцы этого изобретения не знали) и не сказал бы: «Без галер» (русские о ссылках гребцами на галеры тоже почти не ведали, в отличие от европейцев). Но каков резонанс в мировом масштабе внутрироссийского указа Петра III об отмене Тайной канцелярии и системы «Слово и дело», если о нем знали никогда не бывавшие в России черногорский самозванец и его чешский собрат из беглых крепостных. В России же последнего «ожившего Петра III» изловят почти полвека спустя, уже при императоре Павле. Этого последнего самозванца, крестьянина Семена Петракова, Павел за отца не признает, отправив его в пожизненное заключение в крепость Динамюнде под Ригой.

Реально отменить тайный сыск в империи никакой российский император, независимо от его личных характеристик, в то время уже не мог. И даже временное закрытие Петром Тайной канцелярии способствовало его же быстрому падению. Перед заговором в пользу жены он оказался бессилен, хотя заговор во главе с братьями Орловыми зрел не один день и вполне бы мог быть раскрыт и ликвидирован. Гвардия же, на которую так надеялся Петр, первой от него отреклась: Семеновский и Измайловский полки первыми пошли за Екатериной. Даже его любимые голштинские полки, сформированные по горячо любимому Петром прусскому шаблону, не смогли защитить императора в дни переворота. На полицию в тот день у Петра также надежды не было, она сразу перешла на сторону Екатерины, а обер-полицмейстер Петербурга барон Корф изначально был в этом заговоре. А тайной полиции у Петра III просто не было. Даже непонятно, чем он собирался ее заменить до создания аналогичного органа под крышей Сената. Известно, что отозванного по его приказанию с должности посла Салтыкова, бывшего любовника своей жены, незадолго до своего свержения в отсутствие такого органа сыска император Петр Федорович допрашивал о возможных заговорах против себя лично в своем кабинете. Результатов такой самодеятельный тайный сыск дать никак не мог, отпиравшегося от всего Салтыкова Петр просто отпустил с миром.