Первая сверхдержава. История Российского государства. Александр Благословенный и Николай Незабвенный

Высшее сословие империи, дворянское, в 1825 году насчитывало примерно полмиллиона человек, то есть чуть больше 1 % населения. Этот класс тоже был неоднороден. Он состоял из дворян «малодушных», то есть имевших менее 20 «душ», дворян среднего достатка и крупных помещиков, владевших более чем тысячью крепостных. К последнему разряду относились 3700 семей, которым принадлежала половина всех рабов. Особую «полублагородную» прослойку составляли личные дворяне – младшие чиновники, получавшие этот статус по службе. «Душами», однако, владеть они не могли.

В XIX веке крепостной способ хозяйствования с его принудительным, а значит малопроизводительным трудом стал невыгоден и для помещиков. Они беднели, влезали в долги. К середине века почти две трети имений окажутся заложенными, а то и перезаложенными. Всё больше и больше дворян предпочитали переводить крестьян с барщины на оброк, что, с одной стороны, повышало мобильность и активность трудящегося населения, но с другой – приводило к сокращению «помещичьего сектора» в сельском хозяйстве.

Потребности зарождающейся индустриальной эпохи требовали притока рабочих рук. Многие оброчные крестьяне устремились на фабрики и заводы, но их число увеличивалось медленно, сильно отставая от европейских темпов. Там промышленный пролетариат рос очень быстро – в Англии он уже составлял большинство населения, а во всей России 1825 года было лишь 200 тысяч рабочих (конечно, за вычетом кустарей).

Причиной такого отставания была не только узость рынка труда, но и традиционный этатизм российской экономики – повышенная роль государственного регулирования. Проявлялась она своеобразно: не в покровительстве отечественному предпринимательству, а в ориентации промышленности на сугубо казенные нужды. К таковым относилось всё, связанное с военным и морским делом, а также создание/поддержание транспортной инфраструктуры. Остальные отрасли были предоставлены сами себе и развивались очень медленно в условиях скудости частных капиталов, слабой внутренней торговли, низкой покупательной способности населения и отсутствия предпринимательских кредитов.

Некоторое оживление произошло только в текстильном производстве. Раньше вся продукция шла на мундиры и в свободную продажу не поступала, но с 1816 года, в связи с ожидаемым прекращением войн, фабриканты получили право выходить на рынок. Ткацкая промышленность, в особенности хлопчатобумажная (хлопок поступал из Средней Азии), быстро пошла в гору. И все же в 1820-е годы во всей империи существовало лишь около пяти тысяч промышленных предприятий, в основном небольших.

Поскольку массовый приток рабочих в индустриальные центры еще не начался, структура городского населения оставалась прежней. Недавно появившееся сословие «почетных граждан», освобожденное от телесных наказаний (главная привилегия в тогдашней России), включало в себя представителей недворянской интеллигенции и крупных коммерсантов. До «среднего класса» и по численности, и по значению эта категория российских жителей никак не дотягивала. Кроме того, в городах обитали мещане, цеховые мастера, всякого рода рабочий люд и купечество.

Купцов для такой большой страны было на удивление немного, а при Александре их количество еще и сократилось, ибо государство подняло имущественный порог, позволявший причислиться к торгово-промышленному сословию. Теперь гильдейским купцом мог считаться лишь тот, кто обладал капиталом хотя бы в 8 тысяч рублей. Таких набралось всего полпроцента податного населения.

Предпринимателей в александровской России было мало, а те, что имелись, в основной своей массе большими денежными средствами не располагали.

Церковное сословие пользовалось рядом личных привилегий, но, в общем, существовало в положении приниженном и бедном: получало очень скудное жалование, едва позволявшее сводить концы с концами. В 1806 году в жизни русского духовенства произошло одно вроде бы небольшое событие, которое будет иметь важные общественные последствия. Вышел указ, предписывавший отдавать поповских детей, не озаботившихся получить образование, в солдаты. Приходы обычно передавались от отца к сыну, а сыновей в семьях было много, поэтому многие юноши, с детства приученные к чтению, испугавшись солдатчины, кинулись учиться. Скоро в российской интеллигенции появится непропорционально много выходцев из духовной среды. Уже при следующем царствовании они сильно потеснят интеллигенцию дворянского происхождения.

В этническом смысле население стало заметно многообразнее. Большинство по-прежнему составляли русские, от которых тогда еще не отделяли украинцев с белоруссами, но появились новые большие регионы, культура, язык или конфессия в которых были иными.

Самой крупной из таких областей являлось Царство Польское, в которое вошли и литовские земли, захваченные при разделе Речи Посполитой. Там обитало около 3 миллионов человек.

В Великом княжестве Финляндском жил миллион финнов, тройная обособленность которых (и по языку, и по вере, и по бытовой культуре) закреплялась особым статусом внутри империи.