Мы с Цудзи удивленно переглянулись. Отец поскользнулся и сам налетел на нож? На лавках слушателей поднялся недоуменный ропот. Председатель обратился к адвокатам:
– Теперь слово предоставляется стороне защиты.
Встал Касё. Высокий, стройный, он всегда хорошо смотрелся в зале суда. Чувствуя, что взгляды всех присутствующих обращены на него, он заговорил:
– Мы не согласны с выдвинутыми обвинениями. У моей подзащитной не было преступного умысла, она не собиралась убивать своего отца, Наото Хидзирияму. Соответственно, так как обвиняемая не совершала данное преступление, она должна быть признана невиновной.
Атмосфера в зале суда резко изменилась. Несколько человек, видимо, это были журналисты, вытянув шеи, внимательно наблюдали за развитием событий. Только председатель суда сохранял полное спокойствие.
– Слово предоставляется прокурору.
Со своего места встал все тот же худощавый мужчина и, кивнув в сторону экрана, висевшего на стене за его спиной, твердым голосом сказал:
– Этот монитор поможет нам прояснить все спорные моменты, которые есть в этом деле. Есть четыре факта, которые имеют для нас принципиальное значение. Первый состоит в том, что в день преступления подсудимая купила кухонный нож и пошла встретиться со своим отцом, Наото Хидзириямой. Затем второй: рана в области груди настолько глубока, что доходит до сердца. Третий: подсудимая оставила истекающего кровью Наото Хидзирияму и скрылась. И наконец, четвертый: у подсудимой был мотив.
Худощавый прокурор продолжал излагать точку зрения обвинения и приводить доказательства. Его лицо оставалось непроницаемым, как маска, а тот факт, что Канна не признавала себя виновной, казалось, никак его не волновал.
– Господин Касуга, руководивший вскрытием, написал в заключении, что нож пронзил тело в области груди под большим углом, и указал, что удар был нанесен снизу. Это логично, учитывая разницу в росте подсудимой и потерпевшего. Кроме того, господин Касуга отметил, что, несмотря на хрупкое телосложение подсудимой, если потерпевший не чувствовал от нее угрозы и не пытался обороняться в момент нападения, она вполне могла нанести удар достаточной силы, чтобы лезвие вошло настолько глубоко, чтобы достичь сердечной мышцы, – все так же сухо закончил свою речь прокурор.
Председатель поднял голову.
– Сторона защиты, вам слово. Изложите свою позицию.
Со своего места вновь поднялся Касё. Он бросил на Канну обеспокоенный взгляд, а затем обратился прямо к присяжным. Ему предстояло оспорить стройную теорию, которую только что безапелляционным тоном изложил прокурор.
– Прежде всего я, адвокат подсудимой, Касё Анно, хотел бы напомнить про один из базовых правовых принципов, презумпцию невиновности. Он предполагает, что все спорные моменты в деле должны толковаться в пользу обвиняемого. Иными словами, о совершении убийства можно говорить только в том случае, когда есть неопровержимые доказательства того, что это преступление действительно имело место. Предоставить такие доказательства – задача стороны обвинения. И в случае, когда остается хоть малейшая вероятность того, что обвиняемый не виновен, суд обязан вынести именно такой вердикт. Итак, прокурор выделил ряд принципиальных в данном деле фактов. Я бы хотел объяснить, как их интерпретирует сторона защиты.
Четкость и последовательность в речи Касё располагали к себе. Я не знала, как он собирается выстраивать линию защиты теперь, когда Канна изменила свои показания, поэтому сосредоточилась, чтобы не пропустить ни единого слова.