Первеницы мая

Лукас отправился к своему наблюдательному посту на конце набережной, а Лисандр старался поспеть за Феликсом, спешившим вверх по каменистому склону. На каждый его гигантский шаг Лисандру приходилось делать три. Солнце пекло, в желудке было пусто, и в таком муторном состоянии он совсем позабыл про трогательное послание Бушприта. Между тем, сам того не подозревая, он готовился к одной из самых важных встреч в своей жизни.

Сначала Лисандр услышал крик. Хриплый, резкий крик прямо из густой травы. Из любопытства – и чтобы позлить Феликса – он свернул с тропки. Трава была ему по колено, и хотя крик слышался совсем рядом, он не мог понять, откуда именно. Тогда он встал на колени и дальше пополз на четвереньках. Крик смолк. Тишина будто подсказала, где искать: Лисандр осторожно раздвинул траву и обнаружил светло-коричневую птицу с загнутым клювом и черными полосками на концах крыльев, размером с крупного голубя. Птица крутила головой по сторонам, ища, как бы сбежать. Лисандр потянулся к ней рукой – клюв щелкнул.

Предупреждение было понятно. Лисандр, не приближая руки, раскрыл ее вверх ладонью. Он замер, задержал дыхание. Птица пристально смотрела на него черными с желтой каймой глазами – Лисандр был зачарован, он готов был сидеть так, в траве, на коленях, до конца своих дней.

– ЛИ-И-ИСАНДР!!! – взвыл у него за спиной Феликс. – Ох, всыплет мне Блез по самое не хочу, ох, всыплет!

Рулевой гневно топал по лугу, за ним развевался бирюзовый платок. Он чуть не споткнулся о Лисандра, который, желая спрятаться, упал вперед на руки и навис животом над птицей. Он осторожно поднял ее. Тельце у нее было крепкое, пушистое и на удивление тяжелое. Клювом она больше не щелкала, зато когти царапали Лисандру ладони. Великан, завидев у него на руках как будто смирную птичку, смягчился:

– У-у-у, какая лапочка, ты погляди! – Он потянул к ней огромный палец. – Ай! Ой! А-а-а! Вот бесовская тварь! А ну брось ее немедленно!

– Она, наверное, ранена, иначе бы улетела.

– Ранена не ранена, а Блез мне сейчас всыплет по самое…

– И это ваша пунктуальность?

Ну вот. Дождались! Блез собственной персоной спускался с холма.

– Ну и какое оправдание вы придумаете на этот раз? Ну-ка? Я, представь себе, Лисандр, видел, как ты свернул с дороги. И кому ты теперь бросился помогать? Улиткам?

Феликс хотел было поскорее сбежать, но, заметив, что Лисандр показывает Блезу свою находку, остался, предвкушая с легким злорадством, как сейчас щелкнет клюв. Но был разочарован: Блез благоразумно не стал тянуть к птице палец.

– Подумать только, пустельга́… – присвистнул наставник, забыв, что должен сердиться. – Самый маленький хищник…

– Правда хищник? – переспросил Лисандр.

– Уж это точно, – сказал Феликс, показывая покрасневший палец.

– Она дала себя взять? – удивился Блез.

– Похоже, она не может взлететь.

– Надо же, какое везение. Это, Лисандр, маленький сокол. Редкая в наших краях птица, вестник удачи. Во многих западных государствах она – символ монархии.

– Орел вообще-то куда могущественнее…

– Орел… хм-м, орел. – Блез будто взвешивал. – Орел еще и символ гордыни. Мне лично ближе пустельга.

Блез наклонился поближе. Птица тут же открыла клюв. Он выпрямился.

– Тебя она укусить не пытается… – отметил он с любопытством.

– Это самка?

– Да, верно. У самцов голова голубая.

– Самка тоже красивая.

– О да, это очень красивая птица. Совершенные пропорции, и очень опасна в охоте. Может даже сову убить. Единственная хищная птица, умеющая зависать в воздухе. Удивительное зрелище. Она терпеливо готовится, а потом бросается на жертву… Неописуемо.

– Уж это точно, – снова вставил Феликс. – Ну так что, оставим ее в поле? Эту твою мелюзгу?

– Пу-стель-гу, – поправил Лисандр. – Нет, Феликс, мы заберем ее с собой. Оставим у себя.

– Нельзя оставить у себя дикое животное, Лисандр, – спустил его на землю Блез. – Можно разве что его выходить, но потом оно все равно вернется на волю.

Блез потер уши, мысленно перекраивая программу. Наверное, сегодня все-таки без геометрии.

– У нее ранено крыло, – продолжал он, – перья рано или поздно сойдут… Если их смачивать, дело пойдет быстрее, а затем вырастут новые… В любом случае ее надо кормить. Если оставим ее тут, она сама послужит кому-то обедом.

– Значит, мы ее заберем. Прямо сейчас.

– Прямо сейчас, прямо сейчас, – проворчал для порядка Блез. – Ладно. Будем принимать то, что преподносит нам жизнь. Пойдем.

Они побрели вверх по холму. Блез, вытирая затылок платком, всыпал Феликсу по самое не хочу (для порядка). Рулевой пережидал бурю, не пряча головы. Ему было не впервой. В комнате Лисандра пустельгу отпустили, и она тут же ее как следует пометила. А еще через пару секунд отрыгнула какой-то твердый комок, и Блез прочел импровизированную лекцию о, как он это назвал, «сгустке излишков»: непереваренных остатках последней трапезы. Серая шерсть, челюсть грызуна. Феликс от отвращения пригрозил, что уволится, но его никто не слушал.