Первенцы

Глава 5. Король пентаклей

Раз, наверное, уже в сотый Гашек от души почесал нос: на последнем привале комары чуть не съели его с потрохами. Итку они будто вовсе не беспокоили – ее беспокоило что-то совсем другое, и вид у нее был такой мрачный, что Гашек не решался первым завязать разговор. Так и ехали, не торопясь, хотя отъевшаяся и отдохнувшая за месяц Красавица все норовила пуститься в галоп.

Они продвигались дальше на север, к Тарде – родовому замку господ из старой аристократии. В этой части страны таких замков осталось меньше, чем на юге. Лес тоже постепенно редел. Хорошо, что они взяли с собой достаточно пищи, чтобы не зависеть от успешной охоты. Рана Гашека почти полностью зажила. Он опасался, что будет больно сидеть верхом, но обошлось – так старательно его не лечили с тех пор, как он обжег руки в усадьбе Ольшанских. Итка вдруг прервала молчание:

– Почему ты раньше не носил бороду? Тебе к лицу.

– Даже не знаю. – Он задумался. – Господин Гельмут брился ежедневно. Наверное, когда-то давно я решил, что буду как он.

– А мой отец? Он тоже так делал?

– Не всегда. До войны он ходил с длинной бородой. Помню, я из-за этого думал, что старший именно Марко. А когда он вернулся из Хаггеды… Ну, он был совсем седой, и тоже стал бриться каждое утро. Будто даже помолодел немного – уж не знаю, как это так выходит.

Итка его не дослушала – на горизонте показалась верхушка толстенной башни. Они почти добрались. Воодушевленные, дали волю изголодавшимся по хорошему бегу лошадям. Тарда выросла перед ними, несуразная: ее высокая башня будто принадлежала какому-то другому замку, чьи стены должны быть гораздо мощнее, чтобы не казаться рядом с ней такими смешными. Странную картину дополняла отлитая из металла большая волчья голова, приделанная к воротам, видимо, для устрашения неприятеля. Батрацкая деревня к западу от крепости выглядела заброшенной: нигде в округе даже собаки не лаяли. Гашек насторожился, придержал Красавицу, сделал знак Итке – погоди, что-то тут нечисто. Прежде чем они как следует осмотрелись, у самых копыт Вечерницы в землю вошла стрела.

– Стоять! – заорал лучник с замковой стены. – Кто такие?

– Мы ищем человека по имени Матей, – крикнул Гашек, получив в ответ вторую стрелу. Красавица испугалась и вздыбилась, едва не выбросив его из седла.

– Я спрашиваю, кто вы такие!

– Нам нужна работа, – вдруг заявила Итка. – Слух прошел, что в Тарде найдется дело.

Озадаченный лучник на какое-то время пропал из поля зрения. Вместо него в бойнице показался коротко остриженный юноша с очень красным носом – при взгляде на него у Гашека опять зачесался комариный укус. Потом лучник возник снова:

– Ворота не откроем. У нас карантин.

– Карантин? – переспросил Гашек. Итка только развела руками. – Надолго?

– Да хрен его знает, – совершенно искренне ответил стрелок. – Можете тут подождать, если Матей вам так сильно нужен.

– Так он здесь! – обрадовался Гашек. – Тогда мы подождем.

Они понятия не имели, что проведут под стенами Тарды почти две недели.

Они жили под навесом из Якубова плаща и за это время уничтожили почти все свои запасы. Лучник с замковой стены каждое утро обнадеживал: «Сегодня-завтра впустим», – но ворота оставались закрытыми. Итка и Гашек просили питьевой воды у тех, кто сидел в замке – им отвечали, что она может быть заразной, и в конце концов ему пришлось съездить в деревню, чтобы на свой страх и риск набрать из колодца. Опустевшие дома производили гнетущее впечатление: все жители разбежались, побросав вещи, будто спасались от вражеского набега. Бережно сняв с петель дверь чьего-то амбара, он, воровато озираясь, будто его могли за этим застать, ел все, до чего способен был дотянуться, пока наконец не насытился. Потом насыпал в торбу побольше жареного проса и поторопился покинуть чужое жилище – только ненадолго задержался у пыльного подоконника, на котором лежали кусочки жженого сахара. Итка обрадовалась им, как ребенок.

Каждый день в бойнице мелькало лицо красноносого юноши. Он ни разу не обратился к ним напрямую, но в остальном проявлял к гостям очень живой интерес. Гашек пару раз пытался его окликнуть, но тот немедленно исчезал за стеной. Ночи становились все холоднее – наступила осенняя пора. Они спали спина к спине, накрывшись всем, что нашли, включая конские чепраки.

– Давай уедем ненадолго в деревню, – предложил как-то вечером Гашек. – Все дома пусты. Залезем в один и затопим печь.

– Ну уж нет, – стуча зубами, процедила Итка. – Осада – значит, осада.

Он не очень понял, что она имела в виду, но на всякий случай решил не настаивать.

На тринадцатый день ожидания Гашек застал Итку методично собирающей небольшие, но тяжелые камни, бывшие когда-то частью крепостной стены. Когда их набралось с десяток, она отошла от ворот на внушительное расстояние и со всей силы запустила один прямо в железную волчью пасть. Раздавшийся в рассветной тишине звон разбудил бы и мертвеца.

– Эй, вы! Наверху! – позвала Итка. В бойнице тут же блеснул вытянутый шлем. – Откройте, или я буду шуметь весь день и всю ночь!