Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Возможный выход состоял в том, чтобы подати выплачивались, как и раньше, местным центрам власти — поместью, крепости или городу, — а властитель посещал их по очереди, используя собранную подать на месте. Путешествующие короли и королевы Средних веков сохраняли — в силу традиции или экономической целесообразности — эту древнюю практику, возникшую из реалий V века. На самом деле процесс расширения сфер влияния местных правителей за счет соседних территорий не зафиксирован ни в каких письменных источниках; грамоты VII века, показывающие, что короли даруют обширные поместья своим любимым святым, отражают уже окончательно сложившуюся систему. Беда мимоходом отмечает, что в конце 620-х годов король Эдвин и его епископ Паулин провели тридцать шесть дней в королевском поместье (villa regia) Иверинг в Берниции, где окрестили нортумбрийскую знать в реке Глен[615]. Археолог Кольм О’Брайен в интереснейшей статье о развитии земельных владений высказал догадку, что число тридцать шесть — не случайно, а обусловлено действовавшей на тот момент системой сбора дани[616]. Тридцать шесть дней — это десятая часть года. Королевский двор Эдвина оставался в Иверинге достаточно долго, чтобы воспользоваться продуктами и трудом, составлявшими 10 % от всей подати (fеоrm), которую король получал с земель, находящихся под его властью. О’Брайен реконструирует область, с которой была собрана эта подать, и отождествляет ее с Гефринширом, одним из ранних нортумбрийских широв, границы которого можно проследить по средневековым документам[617]. По логике вещей, королю Нортумбрии нужны были минимум десять таких территорий, чтобы обеспечивать в течение года королевский двор и комитат, а также окружение королевы. На самом деле, крупнейший из широв, центром которого был Бамбург (Bamburgh), крепость на скалистом берегу Северного моря, мог обеспечивать подать, которой хватало на два или даже три месяца, так что двор мог оставаться там зимой, когда перемещаться было сложно. По крайней мере еще одно королевское поместье в Нортумбрии удалось выявить с помощью аэрофотосъемки: Спраустон (Sprouston), в историческом графстве Роксбершир на южном берегу реки Твид, близ Келсо[618]. Другие можно указать лишь гипотетически, опираясь на позднесредневековые административные деления. Таким образом, на примере Берниции можно проследить механизм превращения расширившихся территориальных владений в королевство.

Двигаясь от большего к меньшему, то есть от королевства к ширу[619] и далее к виллу, можно представить себе, каковы были территориальные образования, предшествовавшие королевству в Берниции: их составными элементами были полуширы и ширы, состоявшие, как правило, из шести или двенадцати виллов соответственно. Если говорить о более южных регионах, то можно вспомнить эссекские Родингс с тринадцатью манорами, зафиксированными в «Книге Страшного суда», или гипотетический территориум Stoppingas, сохранившийся в виде одиннадцати средневековых округов с центром в Вуттон-Уовене в Уорикшире[620]. В средневековом Россе (на севере Шотландии)«танства» (thanages) часто состояли из кратного шести числа дабахов (dabhach)[621]. В средневековых законах Уэльса, сохранивших память о gwestfa (то есть обязанности принимать короля и его двор во время их визитов два раза в год), сказано, что один коммот[622] (commot) состоял из двенадцати «разных поместий»[623]. Если территориальные единицы из шести и двенадцати виллов были теми «кирпичами», из которых складывались «расширенные владения», напрашивается вывод, что они сформировались существенно раньше V века. Турист, путешествующий сейчас по Британии (если у него нет карты Национального картографического управления), пересекает границы административных приходов, городских округов, тунов[624] и общин, не замечая их, — но на самом деле это основные единицы исторического ландшафта, возникшие более 2000 лет назад, а может, и раньше. Формы и границы этих территорий соотносятся с определенной мерой ресурсов, за счет которых жили многие поколения земледельцев, ремесленников и воинов, связанных со своей землей ощущением принадлежности.