Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Постройки короля Этельфрита в королевском поместье Иверинг (см. рис. 4) свидетельствуют, что он мыслил, в сущности, как очень богатый скотовод. Насколько мы можем судить, в его дни единственными постройками (не считая, возможно, временных шатров) были пиршественный зал (D 2 с останками бычьих черепов); два «длинных дома» меньшего размера (D 6 и A5-7) и громадный загон для крупного рогатого скота, куда его подданные и subreguli, видимо, пригоняли животных, предназначавшихся ему в качестве дани, чтобы он их принял, а потом использовал[768]. Древний форт на холме над Иверингом и культовое кладбище — которое само по себе было своеобразным воплощением социальных, духовных и материальных инвестиций в землю, сделанных прародителями Этельфрита (реальными или присвоенными), захороненными вокруг тотемного столба с соблюдением древних ритуалов, — были основными элементами ландшафта, придававшими значимость этому месту. Более внушительные постройки, скорее всего, были воздвигнуты в Бамбурге на прибрежном утесе, образующем своего рода природную крепость; но их пока не удалось отыскать под руинами средневекового замка и зданиями XIX века, которые мы видим сегодня. Резиденция Этельфрита в Иверинге, на первый взгляд, кажется достаточно скромной. Но любой, кому довелось испытывать благоговение, ощущение причастности и одновременно одиночества в присутствии множества людей — во время паломничества в Мекке, на музыкальном фестивале или на финальном матче чемпионата, — способен понять, сколь сильные чувства может испытать человек в толпе, собравшейся, чтобы совершать праздничные церемонии, пировать и приносить дань культовой фигуре, верховному королю. Представьте себе несколько сотен кожаных и тканых шатров, скопище повозок, коней, знамен, звон оружия, дым и яркое пламя костров, отблески на наконечниках копий, «медовые чаши» и песни — и вы поймете суть. Такие персонажи, как Этельфрит, были не просто военными и духовными вождями своего народа: будучи физическим воплощением общей идентичности и судьбы, они были неразрывно связаны с поддаными в жизни и смерти, в победах и поражениях.

Брайен Хоуп-Тейлор в свое время попытался соотнести повествование Беды с планировкой и хронологией Гефрина[769]; если его гипотеза верна, то при Эдвине, преемнике Этельфрита, весь облик королевской резиденции претерпел существенные изменения. Во время своего долгого изгнания наследник династии Дейры повидал в Британии больше мест, чем практически любой из его современников. Он разглядывал стены и амфитеатр Честера, проехал немало миль по римским дорогам и ночевал в разрушенных крепостях. Его вторая жена Этельбург была христианкой; она выросла в Кентербери, где все еще стоял римский театр, а двоюродные братья ее матери были франкскими королями. На своем долгом пути к обращению в христианскую веру Эдвин общался с людьми, которые знали Рим и видели его поблекшее великолепие. Он знал, что Константина Великого провозгласили императором в Йорке; именно благодаря Эдвину в этом городе на руинах principia была воздвигнута первая послеримская церковь. Если верить утверждению Беды, что Эдвин странствовал в сопровождении знаменосца, то он, скорее всего, видел себя наследником не только имперского величия Рима, но и его роли главного центра христианства.