Первоцвет

Хоть сам хозяин неприветлив –
в дупле его покой и тишь.
Пушится пух, гнилушка светит,
висит засушенная мышь.

И дождь, и град, и лист слетает,
а филин – грешник боровой –
в дупле уютном восседает
и важно крутит головой.

Колдун, легенда, бес проклятый!
Злой плод волшебного куста!..
Дремучий сыч, гроза пернатых, –
а в общем, птица хоть куда!

Зимний лес

Стынут сосны и елочки,
лес не радует взгляд.
Лес оделся с иголочки
в белосмертный халат

Как старик на кровати,
обреченный на смерть...
Как в больничной палате,
только доктор – медведь.

Это издали мнится,
это кажется так...
Но порхают синицы,
снегири – на кустах...

И к осинам щекою
прижимаясь, как сын,
слышишь, бьется живое
в сердцевинах осин.

Первый снег

Первый снег... А до этого снега
острый ветер ерошил траву,
бил малинник с шального разбега,
рвал с растений плоды и листву.

Но утихло, и снежную книгу
неторопко раскрыл человек:
вот не тронуло ветром чернику,
и черника уходит под снег.

Вот ветрами разбит муравейник,
и подальше от этой беды
нас уводят в таинственный ельник
голубые сорочьи следы.

Колдун

Как начать таежное сказанье,
что напел мне добрый березняк?..
...Жил колдун с раскосыми глазами,
или просто: жил да был русак...

Колдовал по голубой пороше,
лютой гончей душу бередил...
Не однажды, выстрелом подброшен,
растворялся, вьюгой уходил...

...Ночь была, тропа в луну скользнула...
Чей-то пес напал на теплый след...
Чье-то сердце дрогнуло от гула...
Кровь и снег, и мертвый лунный свет...

...В лес меня, счастливая тропинка,
не зови, – не знаю, чья вина...
Не моя ль горячая дробинка
отняла у леса колдуна?

Патроны из пачки!..

* * *

Патроны из пачки!
Тревожно и жарко!..
Два брата косачьих
сидят на боярке.

Молитву читаю восходу, востоку:
"Заря золотая, прости за жестокость!..

"Дыхание рвется, немеет рука,
и ждут лишь приказа два хищных курка.

...Как порохом пахнут убитые братья!
А крылья распахнуты, как для объятья...

В ноябре – чудо-иней...

* * *

В ноябре – чудо-иней,
зайцы стог окружили...
В ноябре, в середине, –
убивать разрешили.

И в газетах – "Охота!"
Злобно сука завыла...
Удивляется кто-то:
"Двадцать зайцев? На рыло?!

Да ведь их же как зерен
в урожайное лето...
"По снегам, как по морю,
парусят зайцееды.

Небо дробью прошили...
"убивать разрешили!"
Душ ножи обнажили...
"Убивать разрешили!"

"Двадцать зайцев?
Нам мало!"
Плачет заячья
мама.

Заря, заря, вершина декабря...

* * *