Первые искры

Авелла взлетела, как птичка, красиво крутнувшись в воздухе. Интересно, использовала ли втихомолку свою руну? Вряд ли, мне она казалась очень честной. Но мало ли…

Я выдохнул, сжал кулаки и разбежался. Оттолкнувшись ногой от проведённой черты, я почувствовал, что совершенно теряю связь с землёй, и даже испугался. Об песок грянулся неудачно. Хотя он и был мягким – помягче физкультурного мата из моего мира – я умудрился упасть на вытянутую руку, и плечо пронзила боль. Опять то же самое плечо, что я тогда повредил! И как «вовремя», сейчас подтягиваться…

Магический ресурс – 25.

Неплохо. Сдам ещё одно упражнение, а там хоть трава не расти. Я откатился в сторону.

– Авелла – сто пять, – зачитывал результаты рыцарь. – Мортегар – сто пять, один в один прошли. Чего длину пересдавать не стал, не понимаю.

Это значит, в сумме у меня уже двести шестьдесят пять? Отлично! Плечо не так чтоб сильно болит. Думаю, с Огненной силой уж как-нибудь сорок баллов вытяну, а на длинную дистанцию можно будет и забить.

Победа была так близко! Моя личная победа. Но когда мы остановились у турника, что-то пошло не так. К рыцарю вдруг приблизился… служитель Наллан. Он что-то сказал рыцарю на ухо, тот хмуро посмотрел на меня и опустил взгляд на мои руки.

– Мортегар, сними перчатки, – велел он.

– Зачем? – Если бы я мог, я бы вспотел.

– Никакого вспомогательного снаряжения на перекладине. Давай сюда, потом отдам. На кой они тебе вообще сдались?

Я медленно стянул перчатки и протянул их рыцарю. Вот, кажется, и всё. Жалких тридцать пять баллов… Надо было пересдавать длину!

– Начали! – прикрикнул рыцарь. – Не задерживаемся, немного осталось.

Я, будто сквозь толстое стекло, смотрел, как один за другим повисают на перекладине будущие студенты. Кто подтягивался двадцать раз, кто тридцать. Авелла, лёгкая, как пёрышко, казалось, вообще не напрягается. Я стоял рядом и видел её руки, вцепившиеся в перекладину. Нет, никакая руна на них не вспыхивала. Она подтянулась двадцать четыре раза – последний с видимым усилием – и спрыгнула. Рыцарь проводил её одобрительным взглядом и кивнул мне.

Ну что ж, дамы и господа, усаживайтесь поудобнее, налейте себе чего-нибудь выпить, сейчас вы увидите шоу, которого вам не забыть до конца дней своих. На сцене Мортегар. Смертельный номер. Уберите подальше детей…

Я повис. Плечо болело. Пальцы дрожали. Всем сердцем я тянулся ввысь, но высь меня не принимала. Мне казалось, что из облачков соткался лик воздушного ректора Искара и с издёвкой мне улыбается.

Меня разобрала злость. Рыча сквозь стиснутые зубы, я начал сгибать руки. В глазах темнело, мышцы, казалось, вот-вот порвутся. Я должен, обязан, не знаю, почему, в этом нет никакого смысла, но я не сдамся, не сдамся, не…

В тот миг, когда мой подбородок поднялся над перекладиной, руки будто молнией пронзило, и я упал на землю.

– Это что, всё? – удивился рыцарь. – Один раз?

– Извините, – пробурчал я. – У меня впервые такое. Наверное, просто устал.

– Очень смешно. Остряк. Пшёл вон от снаряда.

Может, хоть за остроумие чего накинет, по-свойски, по-рыцарски…

Ямос без труда подтянулся двадцать восемь раз и заслужил одобрительный кивок. Когда закончили сдавать остальные, рыцарь зачитал результаты. Авелла получила восемьдесят баллов, Ямос – восемьдесят восемь, а я – один. Один!

Надо мной посмеялись, я и сам улыбнулся. А что было делать, плакать? Зато это был мой балл. От и до – мой. Смотрите все, я, парень из другого мира, ничтожество из ничтожеств, завалился на экзамены в военную академию и получил целый балл! Кто-то ещё так может? Вот то-то же.

Пока мы шли к старту на длинную дистанцию, я вдруг заметил госпожу Акади. Она прошла мимо меня и что-то шёпотом сказала дочери на ухо. Авелла посмотрела на меня с удивлением, нерешительно кивнула.

– Госпожа, прошу вас, – вежливо сказал рыцарь. – Сегодня посторонним здесь не место.

– Уже ухожу и прошу прощения за беспокойство, – ослепила его своей улыбкой госпожа Акади. – Я просто передала дочке, что папа гордится ею.

Потом она улыбнулась мне и сказала:

– Желаю вам удачи, господин Мортегар!

Удачи! Где ж взять столько удачи? Это нужна редкая природная аномалия, чтобы меня подхватило ветром и трижды пронесло вокруг стадиона, иначе я даже не знаю… Окидывая взглядом масштабы грядущего подвига, я понимал, что шансов у меня нет. Двести шестьдесят шесть баллов… За длинную дистанцию небось ещё и спишут сотку, а то и опять на костёр загонят.

Вот мне ж было не привыкать к постоянным поражениям! И за каким Огнём я взялся в себя верить? Тут уже никто не поможет. Это не кино, где достаточно вспомнить лицо возлюбленной, и откроется прежде невиданный резерв сил.

– Ой, господин Мортегар, простите, пожалуйста, я случайно! – раздался почти над самым ухом взволнованный голос Авеллы.

А в следующий миг она пнула меня в щиколотку. Я вскрикнул и полетел носом в землю.

– Простите, умоляю, простите! – Авелла склонилась надо мной, в её глазах стояли слёзы. – Я такая неловкая. Задумалась и не заметила, что вы идёте передо мной… О, как же я виновата! Вам больно? Вы можете идти?