Первые ростки

С этими мыслями Валентин вернулся в свой номер в отеле и лег на кровать. Хоть он и просил определиться с чувствами Альберта, но сам одолеть их не мог. Последняя битва, в которой он должен будет убить того, кто был ему дороже всего на свете, скоро состоится. Сможет ли Валентин сделать это? И если сделает, то сможет ли жить дальше? Существование без того, прошлого Винсента Найтфилда казалось невозможным. Сердце болело который год, заставляя Валентина жить одними лишь воспоминаниями о ярком солнце, озарившем беспросветный мрак его бесполезной жизни. Сможет ли он навсегда убить этот свет? Вряд ли. Валентин понимал, что ему будет слишком тяжело исполнить свой долг и убить Винсента. Он открыл первый ящик прикроватной тумбочки и достал оттуда мятую исписанную тетрадь, на обложке которой было выведено аккуратным почерком: «Николас Вест». Валентин нашел эту тетрадь в своем родовом поместье еще много лет назад. Она была полностью исписана рукой человека, жившего в далёком прошлом. Валентин всегда читал эту небольшую тетрадочку, когда на душе у него было не спокойно. Николас Вест вел свой дневник очень аккуратно и писал искренне о своих чувствах. Валентин открыл середину тетрадки и начал читать.

«День 1236.

Как же давно мы расстались с Кэтрин! Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор. Даже ее лицо уже почти не помню. Как же грустно. Я думал, что никогда не смогу забыть ее улыбку, взгляд, голос, но, оказывается, память человека не вечна.

Завтра моя свадьба, наверное, стоит радоваться. Я женюсь на прекрасной девушке из благородной семьи, которая, кажется, даже любит меня. Как будто от этого становится легче. Разве я поступаю честно по отношению к ней? Мое сердце никогда не забудет Кэтрин. Ночью или днем, я буду думать только о ней, тогда в чем вообще смысл происходящего? Во всем произошедшем моя вина, которую мне никогда не искупить. Я разбил ей сердце, хоть и не желал этого. Почему у меня не хватило сил доказать ей свою невиновность? Почему я не сказал правду о том поцелуе? Я трус. Верно, по-другому и быть не может, иначе сейчас она была бы в моих объятиях.

Ох, я даже расплакался. Мужчина, называется. Сижу и лью слезы над бездушной тетрадкой. Какая глупость. Мозгов за долгие годы так у меня и не прибавилось. Я все тот же сопливый мальчишка, который любит Кэтрин. Насколько я знаю, она тоже до сих пор испытывает ко мне чувства, и я счастлив от этого. Кэтрин, я обращаюсь к тебе. Если у меня хватит сил и смелости, если я смогу набраться храбрости, то, прошу, позволь мне сделать тебя счастливой. Да, я именно этого хочу, и только этого, даже если ты пожелаешь в итоге моей смерти, я умру.

Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Пожалуйста, прости меня».

Николас Вест был готов умереть ради счастья Кэтрин. Насколько слышал Валентин, так и произошло. Он просто дал своей любимой отомстить и убить себя. Разве это не истинные чувства? Даже слабый человек вроде Николаса Веста смог стать сильным ради того, кто был для него важен. Так это любовь, верно?

Валентин повернулся набок, оставляя мятые складки на своем костюме. Если ради того, чтобы вернуть Винсента, ему придется умереть, сможет ли он это сделать? Валентин закрыл глаза, и тут же перед его внутренним взором встало перекошенное лицо того, о ком были все его мысли. Однажды Николас писал в своем дневнике: «Если ты кого-то любишь, то должен давать человеку то, что ему необходимо. Именно Кэтрин дала мне понять это».

— Так, значит, мои чувства не были любовью? — пробормотал Валентин, переворачиваясь на другой бок, — Винсент Найтфилд, я сражусь с тобой во всю силу. Пусть выживет только один из нас. Нет, если умрешь ты, то я последую за тобой, а если умру я, то… Винсент Найтфилд, если я умру, то, пожалуйста, стань снова тем, кто был так дорог моему сердцу.

Глава 17

— Сэр Обманщик, пока мы не дошли до твоей племянницы, могу я кое-что спросить? — осведомилась Алиса, останавливаясь возле забора особняка Найтфилдов. Сегодня погода на удивление была теплой и солнечной весь день, а теперь, вечером, воздух стал весьма и весьма душным и тяжелым. Джейку не хотелось вообще никуда идти, но стоило провести хотя бы еще одно занятие с Эммой. Валентин должен был показаться со дня на день.

— Да, конечно, — ответил Джейк, останавливаясь возле забора рядом с Алисой.

— Во время сражения с Валентином ведь нет смысла использовать огнестрельное оружие?

— Думаю, что нет, — ответил Джейк, не задумываясь ни на секунду, — А ты хотела взять револьвер?

— Конечно, — кивнула Алиса, глубоко задумываясь, — Но я, наверное, лучше прихвачу нож, вдруг пригодится.

— Ты даже подойти к Валентину не сможешь, — сухо заметил Джейк, — Не смей рисковать своей жизнью.

— Еще чего, — широко улыбаясь, ответила Алиса, — Если придется, то я еще как рискну. Мне не впервой проворачивать подобное, сэр Дурак.

— Ты снова меня так называешь. Прекрати.