Первые славянские монархии на северо-западе Европы

Увидев эту роскошь, пораженный богатством Болеслава, император воскликнул: «Клянусь моею короною, много я слышал, но теперь увидел гораздо больше! Неприлично называть такого человека князем или герцогом, но должно возвести его на королевский трон и венчать королевскою короною». И, сняв со своей головы корону, Оттон возложил ее на Болеслава в ознаменование союза дружбы. В торжественнейшее доказательство своей приязни подарил ему гвоздь из Креста Господня и копье св. Маврикия, за что Болеслав одарил его рукою мощей св. Войтеха. «И такою любовию и расположением соединены они были в этот день, что император назвал Болеслава братом и соправителем империи, другом и союзником римского народа». Пребывание Оттона в Гнезне весьма важно было для церковного устройства Польши. Мы знаем, что устройство епископских кафедр вообще сопряжено было со многими затруднениями; почти непреодолимые препятствия должно было встретить выделение целой страны из церковной зависимости от немецких епископов; потому что при этом наносился ущерб выгодам не одного епископа, но и высших духовных сановников, архиепископов и митрополитов. Не спрашивая согласия у того лица, которому была подчинена Польша в церковном отношении, Оттон основал в Гнезно архиепископскую кафедру, поручив ее брату св. Войтеха Радиму (или Гауденцию). Гнезненскому архиепископу подчинены были три епископские кафедры, основанные в странах, завоеванных Болеславом и находившихся до этого времени в диоцезе епископа Пражского; сюда относились епископии: Колобрежская, Краковская и Вратиславская. При этом Оттон передал Болеславу право императорской власти – устраивать новые епископские кафедры как в завоеванных его оружием языческих странах, так и в тех, которые имеют быть завоеванными. Папа Сильвестр II вполне сочувствовал идеальным планам императора, поддерживал в нем идею восстановления Римской империи и одобрил его церковные распоряжения относительно Польши.

По-царски праздновал Болеслав торжественное признание политической и церковной независимости Польши. В продолжение трех дней давал он пиры в честь императора, причем каждый день переменялись сосуды и весь столовый прибор и приготовлялись вместо прежних новые, более ценные. По окончании праздников подчашие и стольники собрали со всех столов, по приказанию его, золотые и серебряные сосуды – деревянных совсем не было, как то: чаши и бокалы, ножи и рога для питья – и все это предложили императору. Коморникам своим Болеслав приказал собрать множество разнообразных одежд и отправить их к императору. Кроме того, подарил множество сосудов золотых и серебряных различной работы, шелковых одежд различных цветов, украшений невиданного качества, драгоценных камней – и всего этого в таком огромном количестве, что император не верил глазам своим. А каждого из свиты высокого посетителя почтил такими богатыми подарками, что приобрел в них преданных себе друзей. Обратное путешествие Оттона из Польши было не менее пышно: Болеслав с многочисленной свитой сопровождал его до Девина, на прощание подарил 300 рыцарей, чем особенно угодил императору, замечает Титмар.

Мы остановимся на гнезненском свидании, чтобы рассмотреть его значение для Польши. Известно, что Мечислав, отец Болеслава, обязан был к дани в пользу римских императоров германской нации, с данью соединялось обязательство или лично являться, или присылать вспомогательный отряд, когда империи угрожал неприятель. В первые годы своего правления Болеслав должен был выполнять эти обязательства, т. е. он платил дань и помогал императору в его войнах. Изменились ли и в какой мере изменились эти отношения со времени гнезненского свидания?

Всего труднее в этом отношении понять то место Титмара, где он говорит, что император назвал Болеслава dominus. На основании этих слов Лелевель делает догадку, что польский князь возведен был в короли, выведен из связи с империей и получил владетельные права. Но королевское достоинство, раздаваемое римскими императорами в Средние века, не выделяло получавших его из связи с империей, хотя и изменяло степень зависимости. Итак, вопрос сводится к тому: со времени гнезненского договора сделался ли Болеслав независимым от империи?