Первые слова. О предисловиях Ф. М. Достоевского

Например, как мы уже видели, возможность использовать рамочный нарратив для создания третьей сюжетной линии, которая была упущена в «Селе Степанчикове», была реализована в «Бесах». Только в случаях этих двух романов повествование заключено в замкнутую рамку. Начальная и конечная части текста смыкаются, создавая рамочный нарратив. Во всех остальных произведениях, имеющих вступления, Достоевский обращался к иным моделям рамки.

В «Записках из подполья» Достоевский хотел представить ряд предварительных замечаний, которые бы обрамляли его нарратив. В них он дает контекст – доказательный и исторический – для последующего повествования. В результате получается пролог – средство, которое Достоевский использует редко, если не считать его публицистику. В «Записках из подполья» речь своими риторическими особенностями напоминает театральный пролог. Некто рассказывает о месте действия и персонажах драмы, которая вскоре начнется, причем на той же сцене, с которой Человек из подполья произносит свой монолог. Некоторые из своих реплик «автор» произносит голосом протагониста, предвосхищая тем самым речевой стиль Человека из подполья. Это риторическое обрамление соответствовало замыслу Достоевского в выстраивании обстановки нарратива, и введение в форме подстрочного примечания соответствовало замыслу такой рамки.

В «Записках из Мертвого дома» мы видим самостоятельную рамку, подобную тем, в которые заключают картины. Образ вымышленного редактора, который представляет читателям воспоминания Горянчикова о «мертвом доме», почти целиком соответствует литературным условностям. Вступление полностью отделено от текста Горянчикова в нарратологическом и хронотопическом отношении. Однако наглухо отделенная от основного повествования рамка дискурса редактора (который неудачно пытается показать контекст, в котором появились на свет мемуары Горянчикова) оказывается разбита имплицитным автором, который опровергает позицию редактора в первых же предложениях вступления. Здесь Достоевский противопоставил друг другу две точки зрения: мещанское самодовольство и стремление к познанию себя и духовному росту. Он выбрал отделенную от основного текста рамку, которая в конечном счете говорит о редакторе больше, чем о Горянчикове. Таким образом, вступление выглядит скорее как самостоятельный короткий (даже можно сказать, кратчайший) и законченный рассказ о мировоззрении редактора. Фикциональное аллографическое предисловие, аналогичное предисловию Пушкина к «Повестям Белкина», полностью соответствовало цели Достоевского.

Достоевский делал выбор в пользу одного из этих трех типов вступления при создании нарратива от первого лица, который он считал необходимым заключить в рамку: рамочный нарратив с возможностью третьей сюжетной линии, обрамляющее предисловие с риторической позицией и заключенное в рамку вступление, которое представляет собой отдельный самостоятельный текст. Достоевский делал выбор рамки, размышляя, как ввести читателей в пространство своего повествования. Но он не удовлетворялся какой-либо одной формой. Поскольку ни одно его предисловие нельзя назвать нормативным, читатели должны относиться к ним как к отдельным элементам нарратива. Похоже, Достоевский не был удовлетворен достигнутым результатом и поэтому продолжал творческий поиск. Поэтому ни одно его предисловие не похоже на предыдущее. Будучи склонным мистифицировать читателей в начале каждого нового произведения, Достоевский далее развил эту форму в своем последнем художественном произведении.

Связь между предисловием и рамкой, которая была для него существенным фактором все годы после ссылки, в «Братьях Карамазовых» исчезает, вновь ставя читателей в тупик. Достоевский опять предлагает нам забыть все выработавшиеся у нас читательские стереотипы и браться за предисловие к «Братьям Карамазовым» по-новому, а как именно – нам предстоит разгадать. Создавая свое предисловие, Достоевский вновь обратился к опыту предыдущих произведений. Это предисловие «От автора» похоже на предисловие к «Кроткой» своим заголовком, на предисловие к «Запискам из подполья» – двухголосием, а на предисловие к «Запискам из Мертвого дома» – тем, что текст вступления отделен от основного повествования. Но Достоевский перерабатывает уже знакомые формы и достигает уникальных результатов. В «Братьях Карамазовых» предисловие «От автора» становится предисловием «от двух авторов». Свободная косвенная речь вынесенного в подстрочное примечание введения к «Запискам из подполья» становится драматическим диалогом между двумя различными персонажами. В «Братьях Карамазовых» возможность заключить в предисловие скрытый смысл, как это было сделано в «Записках из Мертвого дома», была отброшена.