Первые строки

Я помню фронт под
                              Ленинградом,
На маленьком клочке земли
Стоял наш взвод, а с нами
                                        рядом
В болоте жили журавли.
Там, за полоскою несжатой,
Где чудом бомбы не рвались,
Их было шесть, худых, лохматых,
С рассветом уходящих ввысь
И прилетающих с закатом
В болото, в свой родимый дом.
Поблизости с жильем солдата
Уснуть спокойным можно сном.
И, отдохнув, перед рассветом
Взмывались ввысь под облака,
Как будто бы сказать при этом
                        хотели дружески:
                        — Пока!
Они войны не замечали,
Им, улетающим с утра,
Солдаты весело кричали,
Смеясь:
             — Ни пуха! Ни пера!
Мы жили, как в одной квартире.
И грустно сделалось потом,
Когда однажды их четыре
Вернулось в свой родимый дом.
Всю ночь в тревожное затишье,
Не избежавшее войны,
Они курлыкали чуть слышно
Среди оглохшей тишины.
И вот теперь, сентябрь встречая,
Припомнив быль далеких дней,
Я долго взглядом провожаю
Летящих в небе журавлей.

СТАРИК

Ему, примерно, было девяносто.
Он жил в кирпичном доме у горы,
Ходил он с палкой, одевался просто.
И был любимцем здешней детворы.

Общительный, он сказок знал немало.

Он помнил всё, что слышал на веку,
Мальчишки за четырнадцать кварталов
Послушать их сбегались к старику.

Забросив игры, позабыв про книжки,

С ним рядышком усевшись на курган,
— Ты расскажи, — просили ребятишки, —
Как от фашистов прятал партизан…

И он в десятый раз, а может быть, и сотый

Рассказывал мальчишкам о войне,
Как он скрывался в роще, за болотом,
В глухой, непроходимой стороне.

Как на лужайке вырыл он землянку,

Как раненых кореньями лечил.
Как в День Победы с дочкой-партизанкой
В самом Кремле награду получил.

Ребята за него в огонь и в воду,

Хотя старик едва ли это знал,
Но как-то, простудившись в непогоду,
Он слег в постель и долго не вставал.

Потом его в больницу положили.

И тут житья не стало докторам.
По десять раз мальчишки приходили
И в дверь стучались с самого утра.

Они не признавали расписаний,

Считая это ущемленьем прав.
И, требуя немедленно свиданий,
Послали почтой жалобу в горздрав,
Обиженные, с явным возмущеньем
Просили разобраться, как им быть.

Пришел ответ, что в виде исключенья

Всех мальчиков к больному допустить.
Когда они на цыпочках в палату
Входили в наступившей, тишине,
Старик узнал их: — Здравствуйте, ребята!
Спасибо, что пришли ко мне…

«Я в Индии не был ни разу…»