Первые врата. Исследования сновиденной реальности шаг за шагом

Я даже встряхнул головой. Поверьте, ощущение было такое, словно ты оказался в сказке, и мне человеку городскому и довольно циничному, все напомнило детские сны с полетами в воздухе, маленькими феями и добрыми волшебниками. В тот миг я считал старика уникальным творцом чудес, или, лучше сказать, проводником чудес, которые создавал его бог — Вакан Танка. Но Говорящий Ворон имел о чудесах свое собственное мнение:

— Высочайший и самый святой выполняет любое из своих обещаний. Не надо считать это чудом. Настоящее чудо произойдет тогда, когда Ему не удастся выполнить предначертанное им для свершения…

перевод с английского Масяня.

Кеннет Грант. Магия хаоса. (отрывок)

— Если ты будешь держать ее против света, — предложило оно, — то появится совершенно другая картина.

Я в изумление перевел взгляд со стола на зеркало. Вместо него в овальной раме чернело нечто паукообразное. В комнату пробиралась существо, с гигантской головой на карликовом теле. На фоне лучистого света виднелись щупальца, цеплявшиеся за стены в поисках опоры. Я осторожно прикоснулся к скатерти, расстеленной на столе. Она имела любопытный узор из волнистых линий и иероглифов, которые мне пока не удалось расшифровать. Последовав совету существа, я приложил ткань к оконному стеклу. Когда сквозь нее просеялись лучи предзакатного солнца, рисунок пришел в движение, и среди множества цветных полос я заметил четко прорисованный портрет девушки. Ее волосы струились, словно волны света. Глаза сияли, будто озаренные огнем. Я узнал Аврид даже раньше, чем она приоткрыла губы, обнажая длинные и острые зубы. За ее головой бился смутный и туманный силуэт — такой же неопределенный, как все формы, прорывающиеся в незнакомые измерения. В затемненную комнату проникла тонкая полоска света. Она запульсировала, ощупывая пространство между окном и овальной рамой на стене. Луч вибрировал, как живое существо. Время от времени он задерживался на скатерти, которую я вернул на место. Слева от пустого зеркала образовалась турбулентность. Световые волны напрягались и вытягивались, материализуя лицо, на которое я смотрел. Мне довелось стать свидетелем того, как после четырех столетий дух возвращался в свой сигил.

Предложение паукообразной твари все еще звучало в моем уме, когда передо мной возникло лицо дяди Фина. Неописуемо злая улыбка натянула кожу на его морщинистых щеках.

— Против света! — эхом повторил он, и слой жира, свободно болтавшийся под его нижней челюстью, задрожал от смеха.

Расплавленная плоть начала моросить дождем из сокровищ Дали, превращаясь в рыхлый снег.

— Ты должен войти в твое собственное сияние, мой мальчик.

Он мурлыкал, как кот, балансируя в тени своего непомерно раздувшегося трупа.

— Но прежде чем ты сделаешь это, позволь мне познакомить тебя с предметом твоих исследований.

Я подбодрил себя, готовясь предстать перед тем, что ожидало меня впереди. Выпустив ткань из рук, я слишком поздно осознал свою ошибку. Взгляд кошачьих глаз, почти закрытых нависавшей плотью, упал на сигилы и пожрал их с неуемной жадностью.

5.

Я не мог интерпретировать иероглифы, но мне было известно, что дядя Фин нашел к ним ключ. Он лишь ждал нужного мгновения, чтобы повернуть его в замке — настолько древнем, что даже Аврид казалась в сравнении с ним новорожденным ребенком. Но я был готов последовать за ним. Я всегда был готов.

Потоки времени слились. В моем нынешнем окружении оказались кузина Кэтлин, дядя Генри, наша прародительница Аврид и мой великий дядя Финьяс. Жуткая семейка! Несколько нитей так переплелись в наших жизнях, что их вряд ли распутал бы медиум. Сойдясь в одной комнате, мы насытили ее атмосферу своей энергией. На стене вместо зеркала зияла пустота. В створе временного тоннеля завывал свирепый ветер.

Затем появились пузыри! Миниатюрные шарики выстреливались из пустоты — или, точнее, из жерла вихря. Рожденные в космических бурях, они следовали за кругами света и проникали сквозь трещину в стене, которую скрывало зеркало.

Никто не мог измерить количество прошлого или, столкнувшись с ним, остаться на ногах. Я увидел огромную раздувшуюся сферу, которая искажала гниющую роскошь тления. За ней появлялись новые шары, подброшенные вверх жонглером и шутом Алеф. Они искрились радугой смерти и роняли дождь гротескной дружбы, словно маски, нарисованные Энсором и Дали. Ветер времени нес их из ядерной эры в более новые и адские пространства, созданные длительным воздействием магического Делания Кроули. Я видел, как Маг слился с Финьясом Блэком, жонглируя крылатыми и рогатыми дисками, поднимавшимися из Ямы.

— Чтобы радостно танцевать с кошмарами, необходимо возвысить все сны, — сказал мой дядя.