Первый Феникс

Наконец блестящие в хлипком свете глаза вынырнули из темноты прямо перед носом рядового. Разорванный в уголках рот растянулся в неестественно широкой улыбке, обнажив ряд тонких клыков-игл.

– Пошли! – взволнованно прошипел Гадюка. – Я знаю дорогу, я покажу!

Он закашлялся, выплюнув на охотника сгусток черной крови размером с кулак.

– Дорогу куда? – сдавленно спросил Юра, не отшатнувшись.

– К девочке, к девочке дорогу знаю, пошли!

– Зачем ты мужика убил? – Парень всматривался в лишенные век глаза, видя в них свое отражение.

– Он бы попросил тебя!

Гадюка, скрючившись и дрожа, отступил на шаг. Его вырвало кровью.

– О чем попросил бы? – Охотник не шевельнулся.

Гадюка откашлялся и, наконец, поднял взгляд. Он попытался что-то сказать, но тут же вскрикнул от боли, и по его подбородку поползли кровавые ошметки. Темно-красные пузыри бурлили на клыках.

Смрад усилился.

– Это же ты. – Юра нахмурился. – Воняет от тебя, да? Каждый раз это был ты!

– Только дошло? – Мужчина наклонил голову.

Юра растерянно кивнул.

Схватив Краева за предплечье, Гадюка молча шагнул в глубь тоннеля, таща парня за собой. Юра пытался упереться ногами в пол и разжать его хватку, но Гадюка волок его за собой, как тряпичную куклу, – чуть приподняв, чтобы охотник едва касался земли и не мог оказать особого сопротивления. Они прошли не больше ста метров, когда Гадюка резко нырнул в незаметную со стороны нишу в стене и, согнувшись вдвое, прополз по недлинному тоннелю.

Они оказались в крохотной каморке, обитой стальными листами, выкрашенными в голубые и белые полосы. Единственная лампочка болталась на оклеенном изолентой проводе над входом, позволяя темноте обгладывать остальную часть комнатки. Гадюка разжал руку настолько резко, что Юра не устоял на ногах и, потеряв равновесие, врезался спиной в стену. Раскаленный металл тут же ошпарил его от лопаток до поясницы.

– Здесь феникс, – выдохнул охотник, подпрыгнув на месте от боли.

– Кто вы?! – вскликнул тоненький девичий голосок. – Где папа?!

– Все хорошо, – мягко сказал Юра, ориентируясь на голос – самой девушки он не увидел.

– Где мой папа?!

– Я не причиню тебе вреда. Я безоружен. – Охотник поднял руки в доказательство собственных слов.

– Папа! – закричала она, срываясь на визг. – Папа!

Все это время Гадюка морщился, зажав руками уши. Он согнулся и забился в угол, с силой вжимая руки в голову. По пальцам потекла кровь, ногти продрали кожу висков и царапали череп.

– Тш-ш-ш-ш, перестань. – Охотник двинулся вперед, выставив руки перед собой. – Не кричи, пожалуйста. Я здесь, чтобы помочь тебе.

– Где папа?.. – Девушка всхлипнула где-то совсем рядом, и Юра наконец ухватил в темноте худенькое плечо.

– Скоро придет, – соврал охотник, опасаясь, что девушка снова поднимет шум.

Гадюка замер, опасливо вглядываясь в темноту. Он чуть отвел руки, но не решался опустить их совсем. Только сейчас Юра заметил, что в ушных раковинах его зияли дыры, будто от крупного сверла.

– Где он? Кто вы?

– Давно ты здесь?

– Не очень, – неуверенно ответила она.

– Как тебя зовут? Не бойся, я здесь, чтобы помочь, я охотник.

Секунду комнату жрала абсолютная тишина, пока не раздался вопль ужаса. Девушка билась в его руках так, будто от этого прямо сейчас зависела ее жизнь и если не вырвется – умрет.

– Успокойся, что с тобой? – Юра сумел ухватить ее за второе плечо и удержать, хотя та колотила его ногами и пыталась вырваться.

Спустя несколько минут девушка выбилась из сил и безвольно повисла в руках охотника.

– Не убивайте меня, пожалуйста, – всхлипнула она. – Я не делаю ничего плохого.

– В тебе и феникс… – растерянно прошептал Юра, но почти сразу сумел взять себя в руки. – С тобой ничего не случится, никто тебя не тронет, слышишь? – Он чуть ослабил хватку.

– Не убивайте меня… – плакала девушка. – Где папа? Позовите папу!

– Он не может сейчас прийти, – чуть треснувшим голосом ответил охотник. – Я отпущу тебя, ладно? Не будешь убегать? – Девушка отрицательно замычала. – А кричать?

– Не буду, – буркнула она.

Юра медленно разжал руки, и худенькие плечи выскользнули. Он отошел к входу в комнатку, где висела лампочка.

– Иди сюда, дай посмотрю на тебя, – он сделал еще шаг назад, чтобы не заставлять ее подходить слишком близко.

Наконец, из темноты шагнула тощая женская фигурка. Девушке было, должно быть, около двадцати, по лицу определить сложно. Мышиного цвета волосы затянуты в растрепанный пучок на затылке, слишком большой свитер с оленями висел на ней мешком, а на локте зияла внушительная дыра, опаленная по краям, чтобы петли не расходились дальше. Штаны, похоже, пижамные – бежевые, в катышках, коротковатые. На ногах замызганные тапочки-зайцы, пластиковые глаза с которых отвалились. На носу – крошечном чуть задранном носике – были водружены крупные квадратные очки в роговой оправе. Одну из дужек заменили грубо скрученной проволокой, которая перевешивала очки влево. Кожа скорее серая, губы сухие, бесцветные, почти неразличимые на бледном лице. Впалые глаза когда-то были серо-зелеными, но сейчас помутнели и почти не видели.