Первый класс

Спрашивать у Костыля, пойдет ли он директором завода, Мухин не стал — тот, чего доброго, мог согласиться, поскольку, как всякое никчемное создание, полагал себя предназначенным для доли гораздо лучшей, чем та, которую выбрал и создал своими собственными кривыми руками. Размышляя на эту тему, Муха снова ощутил себя до крайности неуютно. Класть в карман весь доход фирмы, не деля его с компаньоном, — это хорошо. Загвоздка лишь в том, чтобы к концу первого месяца своего единовластного правления получить именно доход, а не дырку от бублика с гигантскими убытками в придачу…

Вернувшийся Буфет плюхнулся на водительское сиденье, заставив машину качнуться, и с ненужной силой захлопнул дверь.

— Приедем на место, — сказал ему Мухин, — будешь час тренироваться двери закрывать.

— Не рассыплется твоя колымага, — парировал не признающий субординации Буфет, запустил двигатель и взял резкий старт с места.

Минут через двадцать они свернули с федеральной трассы на шоссе местного значения, и через какое-то время перед ними возник поворот на Песков. Сорок минут езды по асфальтированной, но пришедшей в упадок (во многом благодаря регулярно утюжившим ее тяжелым виновозам) дороге, как обычно, привели Муху в состояние унылого бешенства: ему было жаль подвеску новой машины, и он не понимал, куда, черт возьми, смотрят местные власти. Они что, в областной центр по воздуху летают?! То обстоятельство, что годовой бюджет города Пескова значительно уступал бюджету акционерного общества «Бельведер», Муха в расчет не принимал: это его не касалось. Власть нужна для поддержания порядка, вот и поддерживайте его как хотите. А что денег нет, так это ваши проблемы. Просите, требуйте, а еще лучше — научитесь, наконец, их не клянчить из бюджета, а зарабатывать. Пятнадцать лет назад у Вити Мухина тоже ничего не было, кроме вьетнамской кожанки и самодельного кастета. И что ему было делать — сидеть и ждать, когда наступит обещанный коммунизм и деньги сами с неба посыплются? Правда, предполагалось, что денег при коммунизме не будет — отомрут за ненадобностью, но это уже детали. Работать надо, господа, работать! Какой вам к лешему коммунизм? Вокруг посмотрите — это ж каменный век, первобытно-общинный строй!

Въехав в город, Муха подобрался на сиденье и завертел головой по сторонам, однако ни одного лица кавказской национальности на улицах так и не увидел. Не обнаружилось таковых и около заводской проходной — там, как обычно, болтался без дела сторож в напяленном поверх армейского камуфляжа китайском пуховике да гавкали на подъехавшую машину три тощие разномастные дворняги. Одно из двух: либо Реваз солгал и никаких джигитов, охраняющих завод от рейдеров, тут и в помине не было, либо, наоборот, подошел к делу ответственно и организовал охрану так, что она не бросалась в глаза.

Выбрав второй вариант как более предпочтительный, Муха сделал повелительный жест рукой. Черная полноприводная «субару» въехала в гостеприимно распахнувшиеся ворота, миновала все еще торчавшие во дворе порожние грузинские автоцистерны-виновозы и остановилась перед крыльцом заводоуправления.

* * *

На въезде в город красовалась облезлая бетонная стела. Это было громоздкое, унылое, начавшее разрушаться сооружение, силуэт которого по замыслу авторов должен был означать стремление ввысь. В те времена, когда возводился данный архитектурный уродец, под пресловутой высью подразумевалось, очевидно, воплощение в жизнь идей коммунистической партии и построение коммунистического общества. Теперь стела обветшала, как сама идея, которую она некогда символизировала, и оставалось только гадать, куда она зовет гостей и коренных обитателей города — ну, разве что вдогонку за уходящим временем, от которого российская глубинка безнадежно отстала.

Проезжая мимо грозящего ночному небу нелепого бетонного пальца, Илларион Забродов подумал, что и сам постепенно превращается в памятник ушедшему веку, — отставший от времени, никому, в сущности, не нужный обломок минувшего века, солдат призрачной армии прекратившего свое существование государства. Старую стелу с названием города дешевле и проще забыть, чем снести, — так же, как и отставного полковника, бывшего инструктора спецназа ГРУ Иллариона Забродова.

Сразу за стелой на обочине, накренившись в сторону кювета, стояла припорошенная тающим снегом «Волга». Задний номерной знак был так густо залеплен грязным снегом, что Забродов не сумел разглядеть номер региона, что, впрочем, не имело ни малейшего значения. Кто-то заглох, не дотянув ста метров до городской черты, и сейчас бродит, наверное, с пустой канистрой в руке по спящему незнакомому городку в поисках бензоколонки. На мгновение Илларион даже позавидовал этому придуманному им незнакомцу, перед которым стояла вполне конкретная и не такая уж сложная задача. В четыре часа утра найти в этой дыре работающую заправку — тоже, конечно, не фунт изюма, но заправка, в отличие от таинственного отравителя, стоит там, где ее поставили, и ни от кого не прячется.