Первый класс

Забродов опять повернул направо, и в свете фар перед ними предстало поле недавнего сражения: помятые, грубо растолканные в стороны машины, обильно окропленный кровью, истоптанный, тающий снег, валяющиеся повсюду палки и слабо копошащиеся в слякоти, с трудом поднимающиеся на ноги люди. Кто-то, заметив возвращающийся «бьюик», шарахнулся за угол дома; у других не нашлось сил даже на это.

Илларион остановил машину и, толчком заставив пленника наклониться вперед, развязал ему руки.

— Чтобы через час вас тут не было, — напутствовал он Гамлета Артуровича, распахивая перед ним дверцу. — Ни одного, понял? Кто решит остаться — пусть пеняет на себя. Больше я с вами церемониться не стану, увижу — мало не покажется.

— А до сих пор ты церемонился, э? — напоследок изумился окрыленный неожиданно мирной концовкой разговора Гамлет Артурович.

— Пошел, пошел, — сказал Забродов, борясь с искушением придать собеседнику начальное ускорение хорошим пинком. — Все познается в сравнении, но экспериментировать не советую.

Захлопнув за Гамлетом Артуровичем дверь, он закурил сигарету, налил себе кофе из термоса и некоторое время отдыхал, наблюдая, как его недавний пленник, отчаянно жестикулируя, горячо втолковывает что-то своим землякам. Земляки сморкались, кашляли, сплевывали кровавую слюну и недоверчиво качали головами, но слушали внимательно. Допив кофе, Илларион осторожно тронул машину с места и медленно поехал вперед. Дебаты мгновенно прекратились. Возле сбившихся в кучку, как овцы, кавказцев Забродов притормозил и снова приоткрыл окно.

— Осталось пятьдесят шесть минут, — напомнил он, небрежно стрельнул в сторону своих недавних противников окурком и укатил.

В шестом часу утра, примерно за три или четыре минуты до истечения назначенного Илларионом Забродовым срока, едва начавший просыпаться город Песков покидала колонна из пяти легковых автомобилей и двух битком набитых микроавтобусов. Три легковушки выглядели так, словно недавно побывали в аварии; выбитые окна были загорожены упаковочным картоном, а на помятых дверях и крыльях при внимательном рассмотрении можно было заметить следы кое-как затертой крови.

На выезде из города этот странный кортеж миновал стоящий поперек обочины носом к дороге, как патрульная машина, черный «бьюик». Водитель «Волги», шедшей во главе колонны, проехал мимо крадучись, будто на цыпочках, боязливо косясь на внедорожник, словно тот мог внезапно рвануться с места и пойти на таран. Однако «бьюик» остался стоять неподвижно; двигатель его не работал, фары были выключены, лишь в темноте за ветровым стеклом мерно разгорался и гас красноватый огонек сигареты. Миновав его, водитель «Волги» вполголоса помянул черта, переключил передачу и вдавил педаль акселератора в пол.

Проводив взглядом удаляющиеся красные точки габаритных огней, Илларион Забродов взял с приборной панели мобильный телефон и набрал номер.

— Не спишь, превосходительство? — сказал он, услышав ответ, который последовал так быстро, словно Мещеряков все время держал трубку в руке, дожидаясь звонка. — У меня все пучком. Гости выехали, встречайте. Думаю, среди них есть и те, кто стрелял на шоссе. Дальше? Да откуда я знаю, что дальше! Поглядим, как карта ляжет. Ну, все, до скорого. Отбой.

Илларион спрятал мобильник в карман и не спеша докурил сигарету. Противник отступил, поле боя очистилось, и ничто больше не мешало ему обстоятельно осмотреться на местности. Он завел двигатель и, развернув машину, второй раз за это утро пересек городскую черту райцентра Пескова.

Глава 17

Костыль с шутовской услужливостью распахнул дверь, но Мухин медлил входить, хотя после теплого салона автомобиля стоять в легком пальто на пронизывающем ветру было холодно.

— Буфет, — сказал он, рассеянно озирая захламленный двор, — а ну, сгоняй обратно к воротам, кликни этого, который в будке.

Пока не слишком обрадованный поручением Буфет бегал к воротам, отмахивался от барбосов и гнал к заводоуправлению сторожа, Муха неторопливо открыл портсигар работы Фаберже, выбрал сигариллу, чиркнул колесиком бензиновой зажигалки и закурил, продолжая задумчиво поглядывать по сторонам.

Поодаль, у забора, стояли два мощных тягача с ярко-красными кабинами. Снятые с их седел полуприцепы в виде блестящих цистерн из нержавеющей стали были рядком поставлены в стороне. Широкие ветровые стекла тягачей были покрыты ровным слоем грязи и снега, из чего следовало, что стоят они тут уже не первый день. Даже не глядя на номера, Мухин догадался, что это те самые машины, что привезли из Грузии товар Ржавого Реваза.