Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников

И тут к нам прибыл посол от правителя Вавилона[76], и вместе с ним вернулись наши послы, захваченные им в плен год назад. Он колебался в выборе – заключить договор с нами или турками. Мы были готовы договориться с ним на следующих условиях: если он окажет нам помощь из Иерусалима или он отдаст нам Иерусалим со всеми землями, что принадлежат ему, мы передаем ему все города, которые турки захватили у него, после того как мы возьмем их приступом. Другие города турок, которые не входят в его владения, мы поделим между собой, если он окажет нам помощь в их завоевании. Что касается турок, то нам стали известны их условия, представленные правителю. Если он выступит с ними против нас, то они будут чтить Али из рода Мухаммеда, которому он поклоняется[77]. Турки также примут для расчета его монеты и заплатят ему определенную дань. И они также предложат ему еще много всего, о чем нам доподлинно неизвестно. Ему стало известно, что нас немного и что император Алексей страшно ненавидит нас. Об этом говорили письма императора Алексея, написанные в шатре этого самого правителя после битвы при Аскалоне[78]. По этим и другим причинам эмир держал наших послов в заточении целый год в Вавилоне [Египте]. Теперь же, когда ему стало известно, что мы вторглись в его земли и опустошаем деревни и поля, он сообщил нам, что мы можем идти в Иерусалим без оружия в составе отрядов из двухсот или трехсот человек и что после того, как мы воздадим почести Богу, нам необходимо вернуться. Но мы только посмеялись над его словами и, уповая на милость Божью, сказали ему, что если он не отдаст нам Иерусалим, мы будем преследовать его вплоть до Вавилона [Египта]. Поскольку эмир тогда удерживал Иерусалим. Когда он услышал, что мы разбили турок в Антиохии, он продолжал осаду Иерусалима, зная, что турки, которых мы часто били и обращали в бегство, не будут с ним сражаться. Наконец, щедро одарив защитников Иерусалима, он получил власть над городом и пожертвовал свечи и ладан на Гроб Господень на Голгофе. Но теперь давайте вернемся к рассказу об осаде.

Продолжительные раздоры среди вождей похода

Суд Копья Март – 20 апреля 1099 г

«Деяния франков»

Герцог Готфрид, Боэмунд и граф Фландрский достигли уже города Лаодикея. Боэмунд же оставил их и вернулся в Антиохию. Те же осадили некий город под названием Гибела. Но граф Сен-Жильский Раймунд, услышав, что бесчисленное войско язычников спешит на битву с нами, устроил совет со своими людьми. На совете было решено просить осаждавших Гибелу немедленно выступить на помощь графу. Сеньоры, получив послание, тотчас вступили в переговоры с эмиром и, заключив с ним мир, получили лошадей и золото. Они оставили город и прибыли к нам на помощь. Но турки не явились для битвы с нами. Вышеупомянутые графы стали лагерем за рекой и оттуда начали осаду крепости. Вскоре после этого наши отправились верхом в Триполи и встретили за городом турок, арабов и сарацин. Наши напали на них и обратили в бегство, перебив большую часть городской знати. Избиение язычников было столь кровавым, что вода, которая текла в городские цистерны, стала красной, отчего язычники были в скорби и печали. Они были объяты страхом до такой степени, что никто из них не осмеливался выйти за ворота города. На другой день мы поскакали за пределы долины Сем и нашли быков, овец, ослов и другой скот, а также захватили около 3 тысяч верблюдов.

Мы осаждали упомянутую выше крепость без одного дня три месяца. Там 10 апреля мы отпраздновали Пасху Христову. Наши корабли вошли в какой-то порт неподалеку от нас и в то время, пока мы были заняты осадой, поставляли нам много продовольствия, а именно хлеб, вино, мясо, сыр, ячмень и оливковое масло, отчего повсюду в войске настало полное изобилие. За время этой осады радостно претерпели мученичество некоторые из наших, а именно Ансельм де Рибемон, Гильом Пикардиец и многие другие, чьих имен я не знаю. Правитель Триполи часто посылал сеньорам гонцов, чтобы они оставили крепость и вошли в согласие с ним. Заслышав об этом, наши, а именно Готфрид, граф Сен-Жильский Раймунд, герцог Нормандский, граф Фландрский, увидели, что приближается время сбора плодов, поскольку в середине марта мы ели молодые бобы, а в середине апреля хлеб. Наши вожди провели совет и сказали: «Будет очень хорошо завершить путь к Иерусалиму именно в ту пору, когда наступит время созревания новых плодов».

Раймунд Ажильский