Читаем Первый лорд мафии полностью

Торрио страдал от бессильной ярости. Прислушиваясь к шагам своей жены, которая вынуждена была доказывать чиновнику, что является добропорядочной женщиной, Джей Ти проклинал жестокое предательство Аба Релеса.

Глава 21. Тайна номера 623

Торрио не был лично знаком с Гарри Рудольфом. Однако он хорошо знал этот сорт людей. На него работали сотни Рудольфов, лакеи преступного мира. Такой неотесанный мужлан, как Рудольф, никогда не будет годами скорбеть о погибшем друге, а потом требовать мести от закона.

Рудольф послал письмо из городской исправительной тюрьмы, где он отбывал срок за воровство, Уильяму В. О’Дуайеру, окружному прокурору из Бруклина. Он утверждал, что семь лет назад Аб Релес убил его друга, Алекса Альперта, в драке за ворованные драгоценности из ювелирного магазина.

Таким нелепым образом началось необычное дело Малыша-Петля на Шею. Узнав о том, что его обвиняют в убийстве, обезьяноподобный Релес в двубортном костюме неуклюже ввалился в офис О’Дуайера.

При росте 157 сантиметров у него были широченные плечи и грудь, как у борца-тяжеловеса. Портрет завершали длинные руки и мощные, крепкие ладони. Иногда, расправляясь с врагами, он просто сворачивал им шею. «Петля на шею», — восхищенно называли его друзья. Отсюда появилась его кличка.

— Руди чокнулся. Да и вы, ребята, вслед за ним, если думаете, что сможете меня посадить, — развязно сказал Малыш с издевательской усмешкой.

Положа руку на сердце, помощники окружного прокурора готовы были с ним согласиться. Несмотря на это, Малыша все же отправили в Томбс[51]. Чтобы подтвердить обвинение Рудольфа, нужны были дополнительные факты, а надежды на их появление было мало. Скорее всего, тридцатитрехлетнему бандиту снова удалось бы одержать легкую победу над законом, добавив ее к своему огромному послужному списку. Его арестовывали 41 раз по различным обвинениям, от хулиганства до убийства, но только шесть раз суду удалось вынести обвинительный приговор и посадить его в тюрьму на краткие сроки.

Спустя несколько дней после ареста жена Релеса, Роза, мать пятилетнего сына, появилась в офисе О’Дуайера. Она сообщила Бертону Б. Теркусу, начальнику уголовного отдела, что ее муж хочет поговорить с прокурором. По ее волнению Теркус догадался, что речь идет о чем-то серьезном.

— Его не должны казнить на электрическом стуле, — плакала Роза Релес. — У нас вскоре будет еще один малыш.

Однако в разговоре с О’Дуайером и Теркусом Аб не собирался никого умолять.

«Я могу сделать вас самым великим человеком в стране», — сказал он окружному прокурору. Сделав драматическую паузу, он объявил: «Я раскрою вам подноготную убийств по всей стране».

— Мы внимательно слушаем, — начал О’Дуайер, но Малыш остановил его взмахом руки:

— Полегче… Не торопитесь. Мне нужно ваше слово, что, как только я закончу рассказ, я выйду отсюда свободным, как птица.

Сделка был заключена. Полицейские обещали не привлекать Релеса к уголовной ответственности за преступления, которые он раскроет. Однако, если закон в ходе независимого расследования натолкнется на другие правонарушения, то ему придется защищаться в суде.

Малыш-Петля на Шею начал свой повествовательный марафон. Он рассказывал об убийствах 12 дней. Его монолог изредка прерывался вопросами Теркуса. Стенографисты, работающие посменно, заполнили 25 блокнотов. Релес подробно описал 85 убийств в Бруклине, включая те 11, в которых он сам участвовал. Он дал ключ к убийствам в Ньюарке, Луисвилле, Канзас-Сити. Лос-Анджелесе и других городах.

Внимание Теркуса привлекла одна фраза, которая повторялась в каждом рассказе о 15 не связанных между собой убийствах, произошедших в разных уголках страны. «Эти убийства, — небрежно сказал Малыш, — были утверждены Организацией».

Когда Релес сделал паузу, чтобы зажечь сигарету, прокурор поинтересовался: «Что это за организация?»

Малыш принялся описывать схему образования и деятельности Синдиката. По его словам, идея организации принадлежала Джону Торрио.

Осведомитель восстановил истинную картину убийства Голландца Шульца.

— В газетах пишут, что его убили из-за того, что он не хотел расставаться с доходами от рэкета. Все это абсолютная херь. Черт подери, Организация присвоила его бизнес, еще когда он был в бегах. Все поделили Лаки, Лепке и Джей Ти. Голландцу сдуру взбрело в голову пристрелить Тома Дьюи, за это с ним и расправились.

Релес сообщил, что начальником отряда, который уничтожил Голландца и его сотрапезников, был Чарли (Жук) Уоркмен.

Теоретически Малыш, как и все остальные, не должен был догадываться о причине убийства Голландца. Такие сведения, как. например, центральная роль Торрио в организации Комбината, были не его ума дело.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное