Первый лорд мафии

Федеральный суд приговорил Лепке к четырнадцати годам заключения по обвинению в торговле наркотиками. Окружной судья поверил показаниям Дьюи, что бандит получал один пенни с каждого батона хлеба, проданного в Нью-Йорке. На этот раз его приговорили к 40 годам. Вашингтон и Нью-Йорк пришли к полюбовному соглашению по поводу маршрута Лепке. Сначала он должен был отбывать федеральный срок в Ливенуорте, а потом переехать в Синг-Синг.

Следуя понятиям заведения, Торрио, как старожил, разыскал вновь прибывшего и выразил ему свои соболезнования. После этого они виделись редко — к сожалению, Лепке был слишком известной личностью, а Джей Ти старался оставаться в тени, чтобы добиться досрочного освобождения. Если бы администрация заметила, что они с Бухгалтером закадычные друзья, это не пошло бы Торрио на пользу. Джей Ти надеялся, что Бухгалтер как человек, умудренный опытом, поймет все правильно.

Их единственная краткая встреча произошла, когда тайные слухи донесли до них невероятную информацию.

Тюремные обитатели всегда старались получить от новоприбывших заключенных сведения о том, что происходит во внешнем мире, в местах их прежней деятельности. Самой пикантной новостью была информация о некоем бандите по имени Аб Релес, более известном как Малыш-Петля на Шею. Никто точно не знал, что произошло на самом деле, но, по сообщениям тюремного телеграфа, Малыш стал свидетелем обвинения.

Встретившись во дворе, Торрио и Лепке при творились, что болтают о повседневных делах. Они были единственными людьми среди обитателей Ливенуорта, кому была известна тайна Синдиката и роль главного палача, которую играл в нем Релес. Им необходимо было встретиться, хотя они знали, что разговоры не принесут практической пользы. Соратникам не с кем было поделиться, и нечем помочь друг другу. Они перебрасывались вопросами, на которые не могли найти ответы. В основном они нуждались в утешении. Поскольку это чувство было для них в новинку, оно еще больше усугубляло их плачевное состояние.

Пытаясь придать своему голосу обычную твердость, Судья Луис сказал: «Ребята с этим разберутся».

Джей Ти кивнул, однако выражение лица выдавало его напряжение.

Сорокафутовые стены будто издевались над ними. Они как никогда чувствовали себя абсолютно беспомощными. Их благополучие зависело от ловкости и мудрости остальных. Привыкнув командовать и принимать решения, Джей Ти и Лепке с трудом могли смириться с такой ситуацией.

Бухгалтер нерешительно промолвил: «Должны быть еще какие-нибудь известия».

— Конечно, Луис, мы будем на связи.

Однако они больше не увиделись. Позже Торрио узнал, что Лепке увезли в машине федерального маршала.

Гоняться за слухами было противно, но Торрио не мог спокойно усидеть на месте. Он присоединился к тем, кто стремился первым расспросить новичков.

Он узнал, что Судью Луиса отвезли обратно в Бруклин, чтобы судить за убийство Джозефа Розена.

Джей Ти порылся в памяти. Это имя было ему незнакомо. Иначе говоря, он не одобрял его как член Правления. Он почувствовал, как его захлестнула волна облегчения. Ему захотелось, чтобы это состояние продолжалось дольше. Однако Джон был реалистом и не мог закрыть глаза на важность обвинения Лепке. Болтливый язык Малыша-Петля на Шею уже навлек угрозу на членов Правления. Сколько еще убийств выполнил Релес, ясно осознавая их подоплеку? Предполагалось, что посредник Альберт Анастасия заключает с Малышом контракты об убийстве, не разглашая личность директора Конторы, оплачивающего счет. Где же обнаружилось слабое место в системе? Заключенного одолевали беспокойные вопросы. Он уже не мог больше полагаться на свой острый ум, который помогал ему справиться с любыми препятствиями. Тяготы заключения состарили его больше, чем годы.

Его вызвали в административный офис. У Джей Ти пересохло в горле от дурного предчувствия. Пересекая двор под конвоем, он чувствовал, как в него впиваются любопытные взгляды. Он пытался придать себе уверенный вид.

Увидев в офисе своего старого врага, он почувствовал такое облегчение, что его ноги подкосились. В тюрьму, следуя указаниям из Вашингтона, приехали С.Л. Джонсон, эксперт по натурализации, и инспектор А.Д. Аллигер из иммиграционного отдела Канзас-Сити.

Возможно, Иммиграционная служба строго следовала букве закона. По правилам, если подозреваемый попадает под новую юрисдикцию, необходимо провести новое дознание. В этом случае у Торрио не получилось бы, как это случилось в деле о подоходном налоге, сыграть на человеческих слабостях чиновников из федерального агентства. Агенты Иммиграционной службы не смогли отказать себе в удовольствии вручить повестку мошеннику и тем самым дать ему понять, что он не избежал их бдительного ока.