Первый лорд мафии

Джо Адонис и Фрэнк Костелло стали партнерами в нью-йоркской компании по производству телевизоров. Мейер Лански (чье громоздкое имя Майер Суховлянский, которое он привез из России, осталось в далеком прошлом) стал вместе с Костелло совладельцем казино «Мирный Утес» в «Саратоге». В Новом Орлеане они были партнерами по клубу «Беверли» с хозяином города, Карлосом Марселло.

Джо Фуско, который когда-то работал вооруженным охранником на грузовиках Торрио, перевозящих пиво, стал единоличным владельцем или получил долю в пяти компаниях по оптовой продаже спиртных напитков. Том Ханнес и Луис Калькатерра были совладельцами его нефтяных скважин в Вайоминге. Однако именно на пустынных песчаных землях Лас-Вегаса союз бандитов достиг пика своего развития. Главари четырнадцати банд от Хьюстона до Миннеаполиса и от Сан-Франциско до Нью-Йорка стали партнерами Фуско по строительству отеля «Пески» и современных казино в Лас-Вегасе.

Знакомые лица, мелькавшие тенями в его гостиной, побудили Торрио заняться необычным для него самоанализом.

Телезрители хихикали, когда Джейк Гузик, читая по бумажке, исказил текст Пятой Поправки. Он сделал заявление, не желая давать невыгодные для себя показания.

Торрио вспомнил их первую встречу. Она произошла в то время, когда толстяк переживал тяжелый период. Он ожидал от Бриллиантового Джима более веского изъявления благодарности, чем должность хозяина борделя. Побыв сам в положении подмастерья, Торрио, должно быть, почувствовал родственную душу в другом низеньком и толстом человечке, который тоже занимал низшую ступеньку иерархии. Мало того, что неуклюжему Джейку приходилось служить барменом в борделе его младшего брата Гарри, клиенты притона презрительно прозвали его «Сальный Палец». Они были двумя маленькими толстяками, невзрачными и серыми. Любой туз из старого Леви, увидев их вместе, поклялся бы, что из них не выйдет ничего путного.

Их дружба дала обоим многое. Торрио с удовольствием вспоминал, что именно он открыл в Джейке талант к основам коммерческих расчетов. Джейк стал казначеем предприятий Торрио и оставался на этой должности даже под началом Человека со Шрамом, работодателя с самым скверным характером. В тот момент, когда его вызвали в Комитет Кефауэра, он был боссом игорного бизнеса в Луп.

Развеселившиеся зрители потеряли дар речи, когда советник Галли привел данные правительства, свидетельствующие, что Сальный Палец заработал за трехлетний период минимум 1 500 000 долларов. «Они отдали дань его успеху минутным молчанием», — насмешливо подумал зритель из Бруклина.

Появление Джонни Паттона пробудило в нем воспоминания о кризисе в Леви. Возвращаясь на сорок лет назад, Торрио мысленным взором увидел самого себя за рулем ярко-красного автомобиля с открытым верхом. Разъезжая по пригородам в поисках места для публичного дома, который мог бы конкурировать с заведениями в оцепленном полицейскими Леви, Торрио очутился в маленьком, грязноватом городишке Бернгем, где его встретил молодой жалкий председатель поселка Паттон, страстно жаждущий денег.

Программа Торрио по основанию публичных домов для автомобилистов началась с покупки гостиницы «Наконечник стрелы», которая так удобно располагалась на границе Иллинойса и Индианы. С этой сделки начался путь председателя Паттона наверх. Он далеко заходил в своих мечтах, этот политик-дилетант, но реальность превзошла его самые смелые предположения.

Паттон назвал себя основным владельцем ипподрома в Цицеро и четырех заведений для собачьих бегов во Флориде. В ответ на наводящие вопросы юрисконсульта Галли он рассказал о своей дружбе с политиком по имени Фуллер Уоррен. Он сказал, что его партнеры по собачьим бегам пожертвовали 100 000 долларов, чтобы Уоррен был избран губернатором Флориды. Джонни Паттон признался, что он бывал на светских ужинах в резиденции губернатора во Флориде.

Горделивый блеск в глазах Торрио потух, пока он ждал ответа свидетеля на следующий вопрос: «Кто был покровителем проституции и игорного бизнеса в Бернгеме?»

Паттон, подумав, указал на мертвеца: «Джим Колозимо».

Торрио тихо пробормотал слова благодарности.

Преданность Джонни Паттона надолго осталась в памяти Торрио после того, как сенатор Кефауэр постучал молоточком, объявляя об окончании передач.

Он испытывал тоже, что чувствует на пенсии почтенный профессор, который перелистывает страницы «Кто есть кто» и находит там имена студентов, которые когда-то сидели у его кафедры.

Опрятный, круглолицый, седовласый человечек, сидящий в потрепанном кресле на фоне книжных полок, он мог послужить моделью для портрета мистера Чипса в отставке.

Джей Ти, действительно, был удачливым педагогом. Его гостиная превратилась в сцену, на которой состоялось торжественное представление его учеников, добившихся успеха. Кто из учителей, преданных своему делу, может похвастаться такой чудесной наградой?

Он был уверен, что все ученики были бы рады выразить ему свою признательность. Но, конечно, не с экрана телевизора.