Первый практикум. Напиток бессмертия (СИ)

Школьники изготовились взирать на чудеса. В центре площадки меж огней по-турецки сидел худосочный пожилой мужчина с копной нестриженных волос. Он был одет в ветхую набедренную повязку, на шее болталась связка бус. Больше на нём не было ничего. Старик играл красивую мелодию на пузатой дудочке.

Перед стариком стояла круглая корзина со снятой крышкой. Из корзины поднялась огромная королевская кобра, угрожающе раздувая капюшон и открывая рот со смертоносными ядовитыми зубами. Чёрная змея зачарованно покачивалась, подчиняясь мелодии. Время от времени она сбрасывала с себя наваждение и делала выпад в сторону заклинателя, вызывая восторженный и напуганный возглас в толпе. Заклинатель молниеносным движением уклонялся и продолжал играть, возвращая змею в транс. Чешуя ее сверкала в свете костров, как и обмазанная маслом кожа факира. Мелодия дудочки и бой барабанов завораживали, как и зрелище мага, покорившего первобытный ужас.

На пятачок под звуки дудочки бесшумно вышли две девушки в сложных нарядах из полупрозрачной сияющей воздушной ткани и начали медленный гипнотический танец. Их многочисленные украшения по всему телу от макушек до кончиков пальцев позвякивали и ярко бликовали в свете огня. Мужские взгляды оставили в покое кобру и устремились к новым впечатлениям. Казалось, девушки и кобра подчиняются дивной музыке и движутся в унисон. Пластичные движения увлекали и притягивали взор. Чёрные, ярко подведённые глаза одной из них внезапно обратились точно на Сашу, и танцовщица слегка, игриво и заинтересованно улыбнулась. И Саша был уверен, что улыбнулась она ему одному. Мир вокруг этой танцовщицы для Саши как-то размылся и притих.

— Апсары! — ахнул Шьямал.

Саше было абсолютно наплевать, кто такие апсары.

За танцовщицами на площадку вышел высокий гладко выбритый красавец, его стальные мускулы играли под тёмной кожей. Он обвёл зрителей взглядом исподлобья, подошёл к костру, протянул к нему руки, и на его пустых ладонях появились языки голубоватого призрачного пламени. Над площадью пронеслось слаженное «Аааааах!». Мужчина начал пританцовывать, не менее пластично, чем девушки, что было удивительно для столь мускулистого тела. Он шёл по широкой дуге, проводя горящими ладонями по обнажённой груди, не причиняя себе, по-видимому, никакой боли. Головы зрителей поворачивались ему вслед.

Через какое-то время мужчина хлопком погасил пламя на ладонях и поднял с земли две короткие палки с тряпичными шариками на концах. Поднесённые к пламени костра, шарики полыхнули дрожащим маревом. Красавец поднял лицо к небу, поднёс горящую палочку к лицу и с силой выдохнул. Из его рта вырвался сноп пламени и пролетел над головами зрителей. Толпа ахнула, отхлынула и вернулась снова. Мужчина продолжил свой медленный танец под завораживающую мелодию и время от времени дышал огнём, заставляя зрителей испуганно вскрикивать.

Вскоре заклинатель загнал змею обратно в корзину, и огнедышащий прикрыл корзину плетёной крышкой. Мелодия дудочки изменилась, гипнотизирующий барабанный бой замедлился. Через минуту красавец-помощник поднёс заклинателю свёрнутую в бухту толстую джутовую верёвку и, уважительно склонившись, положил её перед стариком на землю. Зрители, казалось, перестали дышать.

Не прерывая мелодии, старик склонился над верёвкой и стал покачиваться из стороны в сторону. Танец девушек стал более агрессивным. Саша не поверил своим глазам, верёвка шелохнулась и начала медленно подниматься вверх к быстро темнеющему небу, извиваясь, как кобра до этого. Зрители смотрели на действо, раскрыв рты. Вскоре верёвка зависла в воздухе и закаменела. Силач подошёл к ней, крепко ухватился, играя литыми бицепсами, и полез вверх. Играя на публику, он оборачивался к зрителям то через одно, то через другое плечо, и стрелял глазами.

Ребята следили за действом, не шевелясь. Мужчина, поднявшись вверх, уцепился за верёвку ногами и красиво отбросил тело назад, повиснув вниз головой. Когда на землю перед заклинателем горстями полетело золото, мужчина так же медленно и лениво вернулся на землю. Повинуясь дудочке, верёвка вздрогнула, обмякла и начала опускаться в протянутые руки смуглого красавца, снова свиваясь в аккуратную бухту. Толпа взревела.