Первый шаг к пропасти

– Так то за здоровыми, а Илонка с рождения болела сильно. Думали, что и не выживет. Еле-еле до трех лет дотянула. Хиленькая, синенькая к нам поступила из дома малютки. Но тут наши девчонки ее выходили. Откормили. Альберт ее опекал. Заставлял спортом заниматься, холодной водой по утрам обливал. Тайком. Директор один раз увидел, ой, скандал был! Альберта едва не уволили. Илона не дала. Вцепилась в него ручонками, трясется вся. Мой Алик… Мой Алик… Его все тут так звали. Кто из-за имени, кто из-за этого.

И пальцы физрука снова звонко щелкнули по кадыку.

– Каким она была ребенком?

– Хорошим она была ребенком, Владимир Викторович. Если ты что-то такое себе придумал, – пальцы физрука сложились розочкой, он покрутил ими в воздухе. – То сразу хочу предупредить: никакой поломанной психики, никаких травм детских. Хорошая красивая девчонка. Славно училась. Побеждала на олимпиадах, участвовала в спортивных соревнованиях. Призы брала. Ну, никаких с ней проблем вообще не было.

– Альберта приезжала хоронить?

– Знаешь, нет, – вытаращился на него физрук, как будто это вдруг стало для него неожиданной новостью.

– Может, не знала?

– Знала. Галка ей писала на почту. СМС отправляла. Не ответила.

– А Галка – это кто?

– Это наша молодая воспиталка, – физрук мечтательно закатил глаза. – Такая красотуля… Но… Никого к себе не подпускает. Племянника хотел с ней познакомить. Ни в какую! Говорю, для кого себя бережешь-то? Скоро тридцать пять! Отмалчивается. Может, кого из тюрьмы ждет? Черт ее знает!

– Из тюрьмы? – удивился Володя. – Почему из тюрьмы?

– Может, с кем из наших бывших любовь у нее была. А у нас некоторые сидят. Есть такая статистика.

– А Галина была подругой Илоны?

– Да не было у Илоны подруг, – подумав, ответил физрук. – Одиночкой она была. Альберт был ее подругой, другом, папой, мамой. Ему помогала двор мести, не стеснялась. Его чаем отпаивала, когда он с похмелья болел.

– А хоронить не приехала.

– Не приехала. Может, сообщение пропустила? Может, причина какая была? А может, забыть все хотела.

– Что все?

– Детство свое детдомовское, – физрук с грустью улыбнулся. – Знаешь, Владимир Викторович, мы хоть в них всю душу вкладываем, о своих детях иногда забываем, но все равно. Некоторые из наших воспитанников свое детдомовское детство воспринимают, как клеймо. Даже стыдятся этого. И даже скрывают. Может, и Илона хотела забыть. Может, стыдилась.

Повисла пауза. Физрук пару раз украдкой глянул на часы. Подавил зевок. И вдруг предложил:

– Слушай, а давай я тебя в гостевой комнате устрою. А утром Галина придет на смену, ты с ней и поговоришь. Мне-то тебе особо больше и рассказать нечего. – И он встал из-за школьной парты, давая понять, что разговор окончен.

– Гостевая комната? У вас гости бывают? – Володя послушно пошел за ним, приняв предложение.

– Бывают, – отозвался физрук неприятным скрипучим голосом. – Некоторые заблудшие овцы тут останавливаются.

– Не понял.

– Родители, – пояснил физрук, снимая со щитка в директорской приемной ключ от гостевой комнаты.

И, поймав недоуменный взгляд Володи, усмехнулся:

– Тут не все сироты, Владимир Викторович. Есть и отказники. Есть и дети алкоголиков. Живут себе такие вот родители где-то. Иногда и близко совсем. И вовсе не думают своими погаными мозгами, каково их детям без них.

– А может быть, детям-то и совсем не плохо без родителей алкоголиков?

Володя послушно переступил порог просторной чистенькой гостевой комнаты с широкой кроватью, двустворчатым шкафом, холодильником и тумбочкой. Сразу глянул на кровать. Представил себе на ней заблудшую семейную пару алкоголиков и поежился. Спать на кровати ему расхотелось тут же.

– Ты не дергайся, товарищ полицейский, – угадал его чувства физрук. – Постель меняется. Да и трезвыми они сюда приезжают. Иначе не допустят. Отдыхай. До утра. Утром Галка приедет на смену. Все, все, все тебе про Илонку расскажет.

– Так они же не дружили.

– И что? – фыркнул физрук, ткнул пальцем в шпингалет. – Запрешься изнутри. Ключи не оставлю. Не положено.

– Как же она может про нее что-то знать, если они не дружили? – Володя скосил взгляд на шпингалет, машинально кивнул.

– Койки у них стояли рядом, Владимир Викторович. Да и не бывает тут секретов. Ни от кого никаких секретов…

– Она собирала чужие секреты, Владимир, – это были первые слова воспитательницы Галины. Подумав, она добавила: – Илона просто обожала это делать.

– То есть, другими словами, она коллекционировала чужие секреты? – уточнил Володя, внимательно рассматривая воспитательницу.

Что мешало ей оговорить бывшую воспитанницу? Что мешало оболгать? Илона была красавицей. Галина – нет. Восторгов физрука в ее адрес Володя совсем не разделил. В свои неполные тридцать пять она выглядела лет на десять старше. Мешковатая одежда, неухоженные руки, редкие волосы, зачесанные наверх. Если бы не ее взгляд – открытый, добрый, он бы даже слушать ее не стал.