Первый шаг к пропасти

– Нет, не знаю! – рявкнул Андрей, продолжая нависать над Ломовым, как огромный медведь.

– То, что цифры напротив заглавных букв, это не что иное, как суммы и числа. Есть инициалы, есть дата, есть сумма. То есть ваша подруга вела своего рода бухгалтерию в этой вот книжке. – Ломов снова коснулся заднего кармана своих штанов. – Она записывала все перечисленные ей денежные средства. И это нашло свое подтверждение на ее банковских счетах. Не все, конечно, платили ей через банк. Кто-то, кто не хотел светиться, платил ей, думаю, наличными. И этих людей мы, возможно, никогда не установим. Но… Вот что касается вас, Андрей Васильевич.

Андрей медленно осел. Осел с приоткрытым ртом, из которого вырывалось странное сиплое дыхание. В этом дыхании, казалось, завяз рев раненого животного. Лариса онемела. Она плохо понимала, что происходит. Но понимала, что происходит нечто страшное. Подобное обычно делит любую жизнь на «до» и «после». «До» – это когда беззаботен и счастлив. А «после» – это когда тебя почти уже нет, ты убит, раздавлен, распластан свалившимся на тебя потрясением.

– Вы, видимо, не всегда платили Илоне Альбертовне со счета. Часть денежных средств, видимо, вы отдавали ей в конверте. Но вот то, что перечисляли ей на карту.

– Она просила в долг, я давал, – едва вымолвил Андрей.

– Угу. Допустим. Но не это кажется нам странным, Андрей Васильевич. Не то, что вы давали в долг своей подруге.

– А что? – выскочило у Ларисы.

– А то, что даты перечислений совпадают с записями в ее записной книжке. Но инициалы… Странно, но там НВХ. Почему, Андрей Васильевич? Не поясните?

Он знал ответ. Он пришел уже с готовым ответом, поняла Лариса по блеску его серых глаз. И сейчас он просто давит на психику Андрею. Он просто пытается его дестабилизировать, чтобы тот проболтался, совершил ошибку, оговорил себя.

– Так.

Лариса вдруг обрела странную силу и уверенность, поднявшись из-за стола. Так прежде бывало на совещаниях, которые она проводила, возглавив бизнес своего покойного мужа. Спорят все, спорят, валят проблемы друг на друга, переругиваются даже порой. А потом она встает. Упирается кулаками в стол. Говорит свое фирменное: «Так». И все умолкают.

Ломов тоже запнулся.

– Сейчас я попрошу вас покинуть нашу квартиру, лейтенант. И впредь попрошу вас не являться к нам без официальных документов, подтверждающих ваше право на присутствие в ней, – произнесла она, четко дозируя слова и интонацию. – Если у вас есть к моему мужу еще вопросы, вызывайте его повесткой. Все дальнейшие разговоры будут вестись в присутствии адвоката. Я понятно изъясняюсь?

– Вполне.

Криво ухмыльнувшись, Ломов полез из-за стола. Сделал пару шагов и вдруг, фальшиво улыбнувшись, шлепнул себя по лбу раскрытой ладонью. Будто только что вспомнил нечто важное, о чем забыл.

– Что такое, Валерий? – насмешливо протянула Лариса, угадав его прием.

Это было очередное давление на психику.

– Коли уж речь зашла об адвокате, Лариса Сергеевна, и вы собираетесь нанять его для своего мужа, то и о сыне не забудьте, – он делано хохотнул и пошел мимо нее в прихожую.

– А при чем тут мой сын? – Ноги у нее подкосились, и она рухнула на стул.

– Ему, возможно, тоже адвокат понадобится, Лариса Сергеевна.

– Он что?! Тоже перечислял деньги Илоне?! – ахнула она, хватаясь за сердце.

И тут же обругала себя за это предательское «тоже». Она приняла слова Ломова об Андрее за правду? Она тем самым предала мужа? Дура! Дура! Тьфу, тьфу, по губам ей, по губам!

– Денежных трафиков с его счетов на счета Илоны обнаружено не было. Зато было обнаружено кое-что другое. – Ломов уже стоял возле входной двери и орал оттуда, чтобы они не пропустили ни слова из сказанного им. – Он поддерживал отношения с вашей подругой, Лариса Сергеевна. Очень тесные отношения. И последняя их встреча за несколько дней до ее гибели закончилась диким скандалом. Так что вы уж позаботьтесь об адвокате и для него тоже. Заодно, так сказать.

Глава 11

Игорь открыл глаза. Взгляд тут же уперся в выкрашенные белой краской кирпичи на стене напротив. Дурацкая была идея обложить стену в спальне кирпичом. Еще более дурацкая идея была выкрасить кирпич в белый цвет. Дизайнер предложил еще и панорамные окна, открывающие вид на город. И получилось, как…

Как на вокзале, на взгляд Игоря. Потому что он не чувствовал себя в этой спальне дома. Ему было неуютно. Комната казалась холодной, необжитой. И в ней все время ощущалось чужое присутствие. Это шумный проспект был виноват. Он словно вползал в комнату, не оставляя Игорю личного пространства.

– Игореша, ты проснулся?

Слева на кровати, под комом одеяла завозилась Котя. Ее голова вынырнула на мгновение, мутные глаза сонно моргнули раз-другой-третий. Снова закрылись, и голова снова нырнула под одеяло. Может, она так всегда спала. А может, ей тоже не было уютно в его спальне и она предпочитала укрываться с головой, чтобы не видеть белых кирпичных стен и огромных окон в пол, за которыми бурлил проснувшийся город.