Первый витязь, или XX с гаком лет спустя

– Какой разговор! За ваши пиастры, хоть в… глотку к морскому дьяволу! – хорохорясь, набивал себе цену капитан. – Только дороговато будет! У меня заказов вообще на месяц вперёд! Исключительно из уважения к вам! – разошёлся капитан, начав врать без зазрения совести.

– Мы за ценой не постоим, – усмехнулся Перебор Светлогорыч (в этот раз у него были знатные командировочные).

– Куда едем, браток? – подскочив от новости, что у клиента «пиастров» немеряно, перешёл на фамильярный тон капитан (а это, знаете ли, дорогого стоит, чтобы «морской волк» и какую-то «сухопутную крысу» братком назвал, тоже, кстати, этот бонус в оплату входит).

– Островок есть такой, Геликондос называется, – назвал конечную точку своего маршрута, богатырь. – Туда надо сплавать ненадолго. Немного подождёшь нас и вместе назад. Деньжатами не обижу.

Услышав куда надо плыть, капитан побледнел и расстроился – такая сделка сорвалась!

– Эх, браток, извини, не могу! – искренне сожалея, вздохнул «настоящий морской волк», лёгкой морской прогулкой здесь и не пахло. – Совсем забыл, что у меня пробоина в днище. Ещё неделю латать будем.

– Эх, жаль! – тоже огорчился Перебор, почти ведь договорился, осталось лишь по рукам ударить.

– А как мне жаль, – произнёс капитан, думая об упущенных денежках. Он бы ни за какие сокровища нации не сунулся бы на проклятый богами и ими же обжитый, Геликондос, уж лучше в… глотку к морскому дьяволу заплыть с разгону, больше шансов выжить будет. – Трезубец мне в гланды! Но ты не отчаивайся, браток, поищи-поспрашивай, народу много, может и будет ещё кто свободный – и процедил сквозь зубы, – из числа сумасшедших.

– Что делать, будем искать, будем искать! – сказал богатырь и поехал дальше по пристани.

– Прощай, смельчак! – крикнул богатырю вслед капитан и, сняв бескозырку с большим козырьком, почтил его память в своём суровом морском сердце.

Крупный Рогатый Скотт, добравшись до Молельного Дома, был и приятно, и неприятно удивлён. Давка в окрестностях и у дверей Дома говорила о большом проценте религиозных людей в рамках портового города и их взаимной «религиотерпимости». Однако как они матерились и обзывали друг друга, пытаясь выкарабкаться или же наоборот протиснуться к своим богам, божкам, идолам и кумирам, говорило об их общем низком уровне культуры и взаимоуважения. Ну, по крайней мере, хоть поножовщины в храме и на подступах не было, и то ладно.

Оставив ждать в стороне Конанифала, варвар протиснулся к поликонфессиональным жрецам, торговавшим здесь же всевозможными причиндалами для принесения жертвы богам: от белого верблюда и беглого раба, до свечек, булавок и зубного камня (и лучше бы вам не знать весь перечень возможных жертвоприношений).

Суровые варяжские обычаи и традиции требовали от каждого варвара, отправляющегося в морской круиз принести кровавую жертву великому пращуру Олдину, по совместительству являвшемуся и покровителем отважных северных мореходов. И желательно чтобы этой жертвой был дикий вепрь-косач, с которым надо было выйти одиннаодин (что вдвойне приятнее было бы Олдину), ну на худой конец зарубить своим верным топором чёрнобурого лисоволка. Тогда, считалось, что великий Олдин отведёт всё бури и мели, скалы и рифы, сомалийских пиратов и патрульные катера, короче, все проблемы, во время морского плавания.

У Скотти-варвара не было возможности разжиться здесь вепрем, да и на простую лисицу у него денег не хватило бы (лисы то в ассортименте имелись, но жрецы заламывали заоблачные даже для богов цены), поэтому, посчитав свои финансы, варвару пришлось довольствоваться серой крысой, безумно верещавшей в маленькой клетушке. Не волк, но, как говорит шевалье Фан-Жулиан – на безрыбье и лягушка на уху сойдёт. Пусть великий Олдин оценит в целом порыв варвара, без деталей.

Обзаведясь жертвой для своего покровителя, Скотти с трудом пробурился в Молельный Дом и опять застопорился посреди толпы, в изумлении раскрыв рот (почти как Перебор на пристани, только ещё шире).

Такого он ещё не видел: шестирукие и восьмиглазые, толстопузые и тощезадые, стройные и атлетические фигурки божеств; геометрические фигуры всевозможных размеров и форм; идолы, истуканы, кумиры и тотемы; исколотые булавками куклы и истыканные копьями маски; изображения луны, солнца и других планет; чучела священных животных и точная копия золотого тельца (кстати, весьма здесь почитаемая); знаки зодиака и ещё много чего хоть мало-мальски имеющее отношение к божествам стояло, висело на стенах, лежало на подоконниках и свисало с потолка в этом необычном месте. Даже, стыдно сказать, имелся топорно выструганный гигантский фаллос в центре зала. Что за извращенцы ему поклонялись, варвар даже не представлял себе, но вульгарно накрашенные жрицы этого культа в прозрачных сутанах так и вились вокруг деревянного детородного органа. Да и возле других символов суеверия толпились люди, с проклятиями принося жертвы и, затем, благочинно молясь о благополучном путешествии и других начинаниях.