Пес и волчица

Даже сухопутным римлянам было очевидно, что "Птолемаида" действительно успевала вывернуться из-под удара приближающейся понтийской триеры. Но начни пентера разворот чуть раньше и оба корабля оказались бы в лобовой атаке друг против друга, отвернуть из которой было бы куда труднее. Драться с триерой Тимофей не желал. Стоя на боевой башне, он отчаянно высматривал "Бромий"[164]

- флагман Неоптолема по сведениям египетских лазутчиков.

-- Проходим!

-- Эх! -- азартно выдохнул легат.

-- А вот теперь они попытаются переломать нам весла, -- невозмутимо заявил Тимофей.

И немедленно прогремела команда Мелеагра, подхваченная келевстом и пентеконтархами:

-- Правый борт, весла убрать.

Кормчий переложил руль на правый борт, корректируя курс пентеры, по инерции продолжающей разворот, когда это уже не требовалось. Корабль выровнялся, затем качнулся влево, восхитив легата изяществом и точностью своего хода.

Понтийцы тоже втянули весла. Корабли разминулись на расстоянии десяти локтей, обрушив друг на друга град стрел. Моряки Неоптолема видели, кого они атакуют и особенно усердно били по верхушкам обоих башен и педалиону, надеясь достать там командующего египетским флотом. Телохранители Тимофея не дремали и немедленно прикрыли командующего щитами, тут же превратившимися в подобие ежей.

-- Триера по левому борту в "проплыве"[165]

!

-- Левый борт, убрать весла! -- гаркнул Мелеагр.

Повторилась история с проходом на малом расстоянии и обменом метательными снарядами. Уклоняясь от ударов, "Птолемаида" быстро теряла ход.

-- Атака слева!

Лукулл, укрывавшийся за бортом, не стал высовываться, полагая, что речь все еще идет о стрелах с прошедшего мимо вражеского корабля. Однако на сей раз нарисовалась новая угроза.

-- А вот и кабанчик! -- воскликнул Тимофей.

Он стоял в полный рост, не думая прятаться, чем изрядно огорчал телохранителей.

Слева на "Птолемаиду" надвигалась понтийская пентера, украшенная кабаньей головой с двумя бронзовыми клыками-проемболлонами[166]

.

-- Слаженно работают, -- похвалил наварх, -- сразу видно, что не пиратская шваль. Выучка! Почти подловили.

-- Почти? Успеем развернуться? -- спросил Лукулл.

-- Теперь нет, потеряли ход. Бежим!

-- Весла на воду! -- возопил келевст, -- темп атаки!

Последняя команда явно была адресована самому себе, поскольку он начал бить колотушкой с каким-то звериным остервенением. Гребцы, с которых сошло уже десять потов, взревели раненым гекатонхейром[167]

и, едва поспевая за келевстом, рванули корабль вперед.

Однако, разгоняться было некуда. Прямо по курсу горели два сцепленных бортами корабля. То тут, то там в воду падали дымящиеся горшки и каменные ядра, трещало дерево, кричали люди. Обстановка вокруг все больше напоминала Титаномахию[168]

, как ее себе представляют поэты -- разверзлись воды, с небес летит огонь и мир заволокло густым вонючим дымом.

Кормчий "Птолемаиды" свой хлеб ел не зря -- здоровенный корабль проскочил между огнем и бивнем, как нитка опытной швеи в игольное ушко.

-- Как вы различаете их? -- спросил Лукулл, -- все эти триеры, пентеры и прочие. У них, у всех, три ряда весел.

-- У пентер бывает три ряда, бывает -- два. Как у нас, если ты заметил, -- ответил Тимофей, -- пентеры шире, к тому же у Неоптолема много триер-афрактов, построенных специально для морских сражений. У них плохая мореходность и их не держат в патрулях, выставляя лишь на войну. Наш государь давно ни с кем не воевал на море по крупному, и по его приказу строят мореходные корабли для ловли пиратов. Афракт легко отличить.

-- Я заметил. Гребцы все на виду. Они же очень уязвимы.

-- Да, но в такой каше афракт может действовать весьма успешно. Почти четыреста лет назад эллины при Саламине разбили персов на триерах-афрактах, шестикратно уступая числом.

Лукулл хотел задать еще вопрос, но Тимофей внезапно воскликнул:

-- Вот он! Мелеагр, ты видишь?

-- Где-где?

-- Взгляни правее, -- наварх вытянул руку, указывая на укутанное дымом скопление кораблей на правом траверзе "Птолемаиды", -- видишь?

-- "Бромий" справа по борту! -- заорал триерарх, -- руль на левый борт[169]

!

Из густого облака дыма показался золоченый нос флагманской гептеры Неоптолема. На голом, лишенном паруса акатионе, развевался стяг Митридата. Лукулл пригляделся и отметил, что гептеру от триеры отличить действительно нетрудно. Оба корабля имели три ряда весел, но гептера была выше и гораздо шире. В каждой секции из трех весел, расположенных лесенкой, работали семь человек -- трое на верхнем ярусе и по двое на нижних. Плоскодонный гигант, обладавший скверной мореходностью, казался неповоротливой плавучей крепостью, но передвигался довольно шустро.

-- Рассчитываешь, что флот, лишенный командующего обратиться в бегство? -- спросил легат.

-- Нет. На суше -- возможно. Так побеждал персов Александр. Здесь - вряд ли. Посмотри кругом. Какое уж тут управление, каждый сам за себя.