Читаем Песенник полностью

Если б я был султан, я б имел трех жен,И тройной красотой был бы окружен.Но, с другой стороны, при таких делахСтолько бед и забот, ах, спаси аллах!Не очень плохо иметь три жены,Но очень плохо, с другой стороны.Зульфия мой халат гладит у доски,Шьет Гюли, а Фатьма штопает носки.Три жены — красота, что ни говори,Но, с другой стороны, тещи тоже три.Не очень плохо иметь три жены,Но очень плохо, с другой стороны.Если даст мне жена каждая по сто,Итого триста грамм — это кое-что!Но, когда «на бровях» прихожу домой,Мне скандал предстоит с каждою женой!Не очень плохо иметь три жены,Но очень плохо, с другой стороны.Как быть нам, султанам, ясность тут нужна:Сколько жен в самый раз — три или одна?На вопрос на такой есть ответ простой:Если б я был султан — был бы холостой!Не очень плохо совсем без жены,Гораздо лучше, с любой стороны.1967<p>Л. Дербенев</p><p>Песня про зайцев</p>В темно-синем лесу, где трепещут осины,Где с дубов-колдунов опадает листва,На поляне траву зайцы в полночь косилиИ при этом напевали странные слова:«А нам все равно,А нам все равно,Пусть боимся мыВолка и сову.Дело есть у нас:В самый жуткий часМы волшебнуюКосим трын-траву».А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане,У поганых болот чьи-то тени встают…Косят зайцы в ночи трын-траву на полянеИ от страха все быстрее песенку поют:«А нам все равно,А нам все равно,Пусть боимся мыВолка и сову.Дело есть у нас:В самый жуткий часМы волшебнуюКосим трын-траву.А нам все равно,А нам все равно,Твердо верим мыВ древнюю молву:Храбрым станет тот,Кто три раза в годВ самый жуткий часКосит трын-траву.А нам все равно,А нам все равно,Станем мы храбрейИ отважней льва!Устоим сейчас,В самый жуткий час, —Все напасти намБудут трын-трава!»1969<p>И. Кохановский</p><p>Бабье лето</p>Клёны выкрасили городКолдовским каким-то светом.Это значит, это скороБабье лето, бабье лето.Что так быстро тают листья —Ничего мне не понятно…А я ловлю, как эти листья,Наши даты, наши даты.А я кручу напропалуюС самой ветреной из женщин.А я давно искал такую —И не больше, и не меньше.Да только вот ругает мама,Что меня ночами нетуИ что я слишком часто пьяныйБабьим летом, бабьим летом.Клёны выкрасили городКолдовским каким-то светом.Это омут, ох, это омут —Бабье лето, бабье лето.<p><style name="text">Рыжая</style></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература