Пещера

Павел ощущал нетвёрдость своей походки. Винить бутылку пива в этом было нельзя. Даже пол-литровую. Нетвёрдость не была, наверно, заметна прохожим на улице, но Павлу было от этого не легче. Он внушал себе, что его беспокоит предстоящий разговор с женой, но на самом деле его пугало безразличие. Разбитого асфальта, прохожих, молчаливых деревьев, шумных машин, тёмного неба, неярких звёзд. Всё ни к чему, всё бессмысленно. И мы, и звёзды. Он шагал очень быстро, почти бежал, желая поскорей оказаться дома, но не решался запрыгнуть в трамвай и подставить себя под взгляды равнодушных пассажиров.

Дмитрий загрузил посуду в раковину и после некоторого колебания принялся её мыть и ставить в сушилку. Шум воды из крана заглушал шум улицы, заглушал шум его мыслей. Они вдруг расшумелись, сразу после того как ушёл Павел. Дмитрий думал о растерянности на лице Павла, о пещере, о том, что Саше пора уже быть дома. Он закончил с посудой, выключил воду и подошёл к окну. Большой город. Павел уже, наверно, дома. Нужно будет сказать, теперь невозможно не сказать. Когда уже поздно. Не дойдёт, куда ему. И если дойдёт, что будет? Излечится? Схватится сразу за идею. Поверит. Я доказательство. Почему раньше не сказал? Опять за своё. Не сказал. Но как можно сейчас не сказать? Поверит, загорится. Затащу, а там будь что будет. Не хуже, чем сгинуть в больнице. За неделю дойдём. Нужно торопиться. До ветров. Ааа, всё равно. Не сдует. Верёвки должны быть свежие. Знакомая дорога. Где Саша? Пора уже ложиться спать. Много полуночников живёт в этом городе. Родном городе, всё ещё родном. Бедный дружище. Не взойдёт, придётся тащить. Взять ещё кого-нибудь? Кого? Вдвоём пойдём. Залезем, дорога знакомая. Может, не захочет? Захочет. Не был уверен. Отговорит его баба, помрёт как все. Нельзя так думать. Ещё живой. Тогда и говорить не нужно. Утро вечера мудренее. Где же Саша?

*

– Как дела?

– Нормально.

– Что сказал второй доктор?

– Анализы ещё не готовы. Завтра.

– Ну, как жена?

– Не знает ещё.

– Серьёзно? Ты что?

– Не смог собраться, было поздно. Подожду, что скажут.

– Хернёй ты занимаешься.

– Сегодня скажу.

– У меня тоже есть к тебе разговор. Заходи после работы.

– Хорошо.

– Зачем ты на работу потащился?

– Никто ещё не знает.

– Заходи сразу. Жду тебя в половине шестого. Не опаздывай.

– Хорошо.

Дмитрий положил трубку с чувством вины на сердце. Зачем я на него давлю? На кого злюсь? Чувствует себя кругом виноватым. Жена, я. Дмитрий взялся опять за трубку. Ладно. Придёт вечером. На работе, может, легче. Предал, кого он предал? Самого себя. Забот прибавил. Поездка накрылась. И так накрывалась. Как теперь ей объяснить? Может, и не нужно будет. Взяла и уехала.

Обычно Тамара навещала родителей, когда Дмитрий был в отъезде. Обычно летом, вместе с Сашей. Официально у тещи ухудшилось здоровье, а Сашу теперь не с кем оставлять. Матери действительно уже не по силам. Но раньше такого не случилось бы. Нашла бы возможность уехать в другое время. Андрей помог бы, подружки. Охотно смылась. Не нужны ей дополнительные заботы, ничего не нужно от него. Дмитрий почти ревновал. Он убеждал себя, что не успел насытиться её телом. Что ему нужно было ещё немного – и можно было бы отпустить её. Не хотел признаваться, что его испугала лёгкость, с которой она собралась и уехала. С мамой плохо. А когда с мамой было хорошо? Он не хотел таких перемен в жизни, не был к ним готов. Павел непременно скажет: я тебя предупреждал. Ясновидец. Ладно, переживём. Захочет свободы – получит свободы. Павла нужно поддержать. Расскажу сегодня всё.

Павел постарел со вчерашнего дня. Он сидел на кухонном стуле, прислонившись спиной к стене, с видом очень усталого человека. Он отказался от пива и не хотел есть. Он забыл, что Дмитрий позвал его на разговор. Просто отдыхал в одном из немногих мест, где мог позволить себе расслабиться. Последние сомнения Дмитрия исчезли.

– Помнишь, когда мой связочник погиб?

Павел вопросительно нахмурил лоб.

– В Чёрной Дыре. Я с ним ходил вместо тебя. Когда ты руку сломал.

– Ааа. Помню. Ты застрял на горе тогда. Его так и не нашли?

– Не нашли. Помнишь, что я всем сказал, что пересидел в палатке?

– Ну?

– Я не в палатке пересидел.

Павел смотрел с удивлением на очень серьёзное и взволнованное лицо Дмитрия. С совершенно для него необычным выражением.

– Я пересидел тогда в пещере.

– В какой пещере?

– Есть там пещера.

Дмитрий в первый раз рассказал Павлу о том, что действительно случилось после того, как его напарник сорвался на льду.

– Тёплая?

Дмитрий кивнул головой:

– Почти комнатной температуры.

– Откуда?

– Не знаю. Тёплая, снег тает.

– Какой-нибудь источник тепла. Может, это вулкан бывший? Откуда-то идёт тепло. А почему ты раньше об этом не рассказывал?