Пешка королевы

А еще, должен признаться, я боюсь крыс. Я бы что угодно сделал в тот момент, чтобы оттуда выбраться. Приди Алия с Антонием пораньше, они взяли бы меня, как говорит Руадан, «тепленьким».

Но я изрядно остыл за те… Не знаю, час? Два? Время в темноте и абсолютной тишине (крысиный писк не в счет) тянулось медленно.

Про запах вообще молчу, но хуже всего была пустота там, где до этого была магия – прямо как в присутствии принца Лэйена. Но на сей раз виноваты были цепи, которыми меня приковали к стене. Они наверняка были артефактом. Слишком короткие, чтобы встать – предполагалось, наверное, что стоять я буду только на коленях.

Когда ужас понемногу утих, я хорошенько обдумал, как докатился до такой жизни, и мысли оказались не из приятных.

Странно, что на мне до сих пор не было ничьей печати. Но и эта загадка, как я вскоре понял, решалась легко. И Антоний, который Алие, конечно, не был никаким братом, и она сама были связаны с Руаданом. Повелителю нужен демонолог. Я не захотел печать по собственной воле – значит меня заставят. Точнее, передадут ему, скованного такими вот цепями, и все. И правда, как же я глуп!

Впрочем, всласть предаться самобичеванию мне все-таки не дали. Снаружи, за толстыми прутьями двери раздались сначала шаги, потом появился магический светлячок.

Встать я не мог, но хотя бы выпрямился. Это была устая бравада: в отличие от Шериады, меня дыба пугает. Тем более пугала тогда, потому что я ее даже ни разу не видел, лишь читал.

Светлячок заставил меня зажмуриться. Сиренитти позже рассказала мне, что это специальная техника устрашения заключенных – свет в лицо. И что есть способ справиться с растерянностью, как и с испугом. Сиренитти в этом знаток. Есть и техника, помогающая избавиться от цепей. Для целителя она особенно легка, потому что фактически это вывих запястья. Но лучше так, чем невозможность колдовать.

Однако тогда я об этом не знал, и было страшно.

– Элвин, милый, как ты? – Алия потянулась ко мне сквозь решетку.

Я отшатнулся.

– Не трогай меня!

Она нахмурилась, а стоявший рядом Антоний с усмешкой сказал:

– У него хорошие природные щиты. Я же говорил, твое заклинание долго не продержится.

Алия поджала губы.

– Поэтому зелье было вернее, – добавил Антоний.

Алия взглянула на меня с обидой и отошла к стене.

– Когда вы отдадите меня Повелителю? – спросил я, радуясь, что мой голос не выдает моего испуга.

Антоний одобрительно усмехнулся.

– И не такой уж глупый. Скоро, Элвин, очень скоро, – он сделал знак пальцами, и передо мной возникла чистая записная книга и карандаш. – Я понимаю, тебе наверняка скучно. Я оставлю это тебе, если ты захочешь написать жалостливое письмо своей уважаемой наставнице. Подсказать тебе, что писать?

Я уставился на него. Это же просто смешно!

– Кому? Шериаде?

– О, ты с ней настолько близок, что зовешь по имени? – удивился Антоний и кивнул Алие. – А ты говоришь, он плохой любовник. Королеве, как видишь, нравится.

Я вздрогнул и чуть не проткнул карандашом палец.

– Да не спят они вместе, – возразила Алия.

– Не верю! – воскликнул Антоний и рассмеялся. – Такую конфетку да чтобы Сиренитти не попробовала?

Алия собиралась огрызнуться, но в этот момент я отшвырнул блокнот и карандаш.

– Не буду я ничего писать. Катитесь к демонам. Оба.

Волшебники переглянулись.

– Смелый, – усмехнулся Антоний. – Здесь пыточная рядом. Не боишься?

Еще как боялся! Но признаваться было тошно.

– А ты Повелителя не боишься? – поинтересовался я в ответ. – Ему не нужен сломанный демонолог.

Алия усмехнулась. Антоний удивился сказанному, а потом толкнул дверь, и та легко открылась.

Я невольно отшатнулся, когда он вошел.

– Ты прав, – сказал Антоний, становясь рядом на колени и улыбаясь. Его роскошный костюм из черного шелка тут же запачкался. – Но знаешь, – Антоний потянулся и погладил меня по щеке. Я оцепенел от страха. – Знаешь, мне нравится забирать у Сиренитти то, что нравится ей. А ты просто не можешь ей не нравиться. Трепетный красавец, блондин…

Пересилив себя, я поднял руку и дернул его за золотистую прядь.

– Ты тоже блондин. Она с тобой спала?

Антоний рассмеялся. Эхо повторило его смеху далеко в глубине коридора.

– О да. Не такая уж она плохая любовница, согласись? Особенно когда на нее не находит. Откуда еще мне знать про ее приступы? Впрочем, мне она никогда не доверяла настолько, чтобы показывать слабость. Элвин, пытка бывает разной. Например, такая, которая понравится мне, – он подался ко мне, а я вжался в стену в тщетной попытке отодвинуться, – но может не понравиться тебе. Как думаешь?

Я не ответил, да этого и не требовалось. Антоний привлек меня к себе, заставил запрокинуть голову и укусил.

Я забился в его руках, пока он глотал мою кровь, как вампир из историй с Острова или демон. Это было даже не столько больно, сколько ужасно и совершенно, абсолютно неправильно. Мне до сих пор жутко про это писать. Со стороны смотреть – одно, но когда пьют тебя, ты буквально чувствуешь себя как кусок мяса – и все. Это даже хуже игрушки.