Пешком по Москве – 2

С набережной мы поворачиваем в 1-й Зачатьевский переулок. Архбюро «Остоженка» под руководством Александра Скокана, одна из первых частных архитектурных мастерских в Москве, занималась реконструкцией Остоженки с начала 1990-х годов и поставила много зданий в этом районе. Первое строение Скокана на нашем маршруте – стилизация под конструктивизм 1920– х, сделанная в 1999 году (1-й Зачатьевский пер., 4). Если архитектура Скокана всегда скупая и минималистичная, то дом через переулок не играет в аскетизм, не демонстрирует стены в дешевой штукатурной «шубе». На фасаде здания «Новая Остоженка» (1-й Зачатьевский пер., 5) поделочный, а не отделочный камень. Травертин. Вы наверняка видели террасы из травертина в Памуккале, их внеземная красота привлекает ежегодно толпы туристов и кинематографистов. Белоснежные ступенчатые ванны попали во множество фильмов. Камень для «Новой Остоженки» привезен из Ирана – иранские месторождения дают самый интересный по цветовой гамме травертин: нежный, медово-бежевый, с неяркими прожилками. Камень обработан вручную. Все гигантские барельефы – авторская работа скульптора Юрия Вайса. Угловые фасады напоминают 30-е годы прошлого века, эпоху ар-деко, когда любили такие чуть скругленные геометрические решения. «Новую Остоженку» возвел в 2002 году архитектор Андрей Трофимов, главный архитектор компании «Донстрой».

Бутиковский пер., 3.

Рядом с огромными барельефами «Донстроя» переливаются стеклянные наклонные плиты фасада «Коппер Хауса», возведенного Сергеем Скуратовым в 2002 году (Бутиковский пер., 3). В Бутиковский переулок смотрит радостный блестящий фасад, а за углом полная противоположность – брутальные голые стены, оживленные только оконными проемами. Три корпуса обложены заранее состаренной патинированной медью. Три парящих кубика, скачущий ритм окон, стеклянная галерея, соединяющая три объема в общий пространственный спектакль… Собраны все самые модные приемы. Зачем делать дом из меди? Материал эстетский, символизирующий одновременно и благородную старину, и передовые технологии. И к тому же медь – это дорого. По соседству травертин, здесь благородный металл, следующее здание – юрский известняк и канадский осветленный дуб.

Бутиковский пер., 5.

Этот дом, возведенный Сергеем Скуратовым в 2003 году, очень ценят сами архитекторы (Бутиковский пер., 5). Говорят, что в Москве нет другого дома, стена которого была бы разработана столь тщательно и заботливо. В игру включены все возможные составляющие: объем, плоскость, линия, детали, фактура, ритм. Чередование светлого и темного, впадин и выступов, плотности и пустоты с виду хаотично, но на самом деле исполнено тонкой гармонии. Архитектор Скуратов лично нашел понравившийся ему мягким темным цветом и ручной лепкой бельгийский кирпич. На фасадах – юрский мрамор, канадский дуб и алюминий. Рваный ритм окон, сочетающий узкие, почти бойничные, квадратные и широкие, почти ленточные проемы. Наслаиваются друг на друга разнофактурные плоскости, некоторые из них словно бы выдавливаются из объема, превращаясь в скульптуру. Мне лично импонируют псевдоставни, застывшие в открытом состоянии на стене. Они единственная деталь, абсолютно ненужная этому дому. И от того прекрасная!

Молочный пер., 1.

Мой самый любимый дом на этом пятачке – «Молочный» архитектора Юрия Григоряна, законченный в 2003 году (Молочный пер., 1). Этот дом почти невозможно описать. Англичане говорят, что лучшая одежда та, которая незаметна. Так и с этим зданием. Ничего лишнего. Мягкий полукруг силуэта. Стеклянный нежилой первый этаж и задвинутый вглубь пятый визуально делают дом очень домашним, трехэтажным. Стена из благородного юрского мрамора. Рисунок окон лаконичен, а размеры оконных проемов подсказывают, как светло в квартирах. Перед фасадом собственный садик с ироничными скульптурами. Тоже жест: мол, можем себе позволить в центре города парадный двор. Во всем чувствуется размах и сдержанность дорогого жилья. Как говорят риелторы, «солидный дом для солидных людей».

Правда, сам архитектор Григорян высказался по-другому. Как-то он бросил в сердцах: «Мы думали, что строим дома, а построили банковские ячейки». Действительно, здесь на «золотой миле» почти не живут. Вечерами светятся окна едва ли четверти квартир. Жилье здесь – для вложения денег. На улицах одни охранники. Пешеходов нет. Нет и общественной жизни: кафе, магазинов… По-отдельности все эти дома замечательны, но город из них сложился мертвый.