Песнь демона

Это могло стать ответом на все вопросы. Очень многие наркоторговцы с юга от границы были католиками. Они бы хорошенько подумали, прежде чем пристрелить кого-нибудь на Святой земле. Под присмотром монахов-воинов Мария могла бы продолжать учебу, а ее родители были бы надежно защищены. Эти монахи — крепкие ребята. Они одинаково хорошо владеют как боевыми искусствами, так и борьбой с демонами. Мало кто отваживался с ними связываться. Но те из них, кого я знала, все до одного были люди замечательные и заботливые, и я не сомневалась, что они проявят заботу о девочке.

В глазах Марии снова возник страх, но к нему примешалось что-то еще. Может быть, надежда.

— Думаю, мама вправду обрадуется. Она ни разу не была знакома со священником-воином. Но только она ничего про это не знает. Я ей не сказала, что Мануэля убили.

Не сказала? Никак не думала, что меня можно чем-то удивить, но Марии этой удалось.

— Ты же сказала, что тело Мануэля подбросили к вашему дому!

Мария крепко сжала губы. Черт. Ну и попала же я. Что она могла сделать с трупом брата?

Стоп. Это не моя работа. Ее брат умер. Я ему уже ничем не могла помочь. Я могла понять, какого страха натерпелась Мария, увидев труп Мануэля. Я согласилась ее защищать. Самое лучшее сейчас было в том, чтобы вывести ее из-под огня. Да, ее определенно нужно было окружить священниками. Хотя бы ради того, чтобы она исповедалась и рассказала правду родителям. Рано или поздно за дело возьмется полиция. Мария совершила преступление, спрятав труп человека, убитого кем-то другим, но вряд ли ее будут судить, если она поможет полиции поймать крупную рыбу.

Я решительно отодвинула кресло от стола и встала.

— Поехали в семинарию. По пути я туда позвоню и попрошу одного из священников съездить к вам домой и забрать твоих родителей.

Похоже, Мария обрадовалась и тому, что я не стала больше ничего спрашивать о трупе Мануэля, и тому, что я собиралась позаботиться о ее отце и матери. До прихода девочки я успела спрятать под одеждой ножны с ножами, но когда я стала надевать наплечную кобуру, Мария выпучила глаза. Я пожала плечами.

— Мало ли, — сказала я, — а вдруг нас кто-то поджидает снаружи. Хочу живой дойти до машины и довезти тебя до семинарии.

Спустившись на первый этаж, я собиралась сказать Доне, что нужно перейти на первый уровень безопасности. Переход осуществлялся нажатием кнопки под крышкой письменного стола Доны. В результате создавался дополнительный невидимый защитный периметр. Как только к нему подходил кто-то, вооруженный чем-нибудь металлическим, срабатывала сигнализация. Дверь при этом закрывалась, все посетители оказывались запертыми внутри здания, и вдобавок, если кто-то приближался к входной двери снаружи, включался анализатор нитратов. Мы бы то и дело переключались на такой уровень, если бы анализатор не улавливал так много всякой дряни, когда ветер дул со стороны военной базы. Поначалу мы сходили с ума и никак не могли понять, почему у нас то и дело воет сирена.

Надев пиджак, я взяла сумочку и знаком велела Марии встать.

— Поедем по федеральному шоссе. Будет больше возможностей для маневра, если…

В этот момент прозвучал сигнал селектора. Я посмотрела на телефон так, словно аппарат мог меня видеть.

— Селия? Прости, если помешала. Трубочку взять можешь?

Дона никогда не дергала меня во время встреч с клиентами, если только дело было не суперважное, поэтому я перегнулась через стол и взяла трубку.

— Что стряслось?

— Помнишь парня-фэбээровца, который заходил к нам пару месяцев назад? Он на второй линии.

Риццоли? Вот это да! Похоже, я вправду попала в точку.

— Ясно. Спасибо.

Я знаком велела Марии сесть, обошла вокруг стола и при этом натянула провод телефона до предела. Нажав кнопку, я услышала характерный треск статических помех.

— Риццоли? Это вы?

В первый момент я не услышала ничего, кроме шумов многолюдной улицы.

— Давайте поскорее, Грейвз. И уж лучше пусть это будет что-то чертовски важное, поскольку я сейчас работаю под глубоким прикрытием.

Ух ты. Я раньше ни разу не слышала, что он чертыхался.

— Вы о Хорхе Энкарсионе слышали?

— Я поэтому и звоню. Я же сказал: дайте мне что-то ценное, иначе я немедленно повешу трубку и начну снова разыгрывать пьяного бомжа.

Я бы дорого заплатила, чтобы это увидеть. Риццоли был итальянцем до мозга костей, завзятым гурманом и чистюлей, поэтому я с трудом могла представить его в грязном тряпье, посасывающим дешевую бормотуху из горлышка.

— Что вы мне дадите за свидетельницу, которая поднесет тебе Энкарсиона на блюдечке с голубой каемочкой?

Последовала долгая пауза.

— Не пытайте меня, Грейвз. Вам это не идет.

О-о-о. Почти комплимент. Но я слышала, как сердито звучит его голос.

— Она малолетняя. Мне нужна гарантия того, что вы защитите ее и ее семью до того, как я сведу ее с вами. «Гадюка» уже убрал брата этой девочки. Говоря «гарантия», я имею в виду бумажку с красивыми федеральными водяными знаками.