Песнь феникса

– Смотрите, – Эйвальд деловито покопался в наваленном на столе хламе. Тот, что лежал с краю, немедленно посыпался на пол, но изобретателя это ничуть не смутило. Он наконец нашел, что искал, и протянул девушкам. – Как по-вашему, что это?

– Какая-то штука, – мигом определила пифия.

– Похоже на энергетический преобразователь, – сообщила полугномша, куда дольше и внимательнее рассмотрев небольшую коробочку с металлическим фаршем внутри. Изредка среди фарша попадались вкрапления радужных кристаллов. – Только очень маленький.

– Этот еще не самый маленький, – удовлетворенно кивнул Эйвальд.

– Что такое этот преобразователь? – не утерпела пифия, в конце концов ей тоже стало любопытно.

– И это ты тоже не знаешь, – укоризненно на нее поглядывая, констатировала полугномша. – Чем вообще ты занимаешься в Академии?

– Учусь на ведунью и пифию, – уже привычно отмахнулась от нее Лайн.

– Энергопреобразователи используют для изъятия магической энергии из отживших свое амулетов и других заговоренных вещей. Когда, например, заклинание с годами изнашивается и начинает сбоить, но энергии еще достаточно, и амулет продолжает работать, становясь таким образом непредсказуемым и опасным. Раньше от таких вещей просто избавлялись. Но с годами научились извлекать из них пользу и переливать энергию в накопители с помощью таких вот преобразователей.

– То есть, амулеты двухкомпонентны?

– Ну конечно. Первый компонент – непосредственно само заклинание. Второй – энергия чародея, которая заставляет наложенное заклинание работать. Но этот преобразователь улучшен. Он не только берет энергию, но и переносит каким-то образом вложенное в амулет заклинание на нужный объект. Таким образом, владелец такой «штуки», как ты ее назвала, по сути, сам становится магом. Ну или создателем артефактов, если делает их только для продажи, а не для личного пользования.

– Ты абсолютно права. Только не «штуки», а «штук». Для каждого нового предмета – свой преобразователь. Их размеры я тоже научился изменять.

– Хвастаешься? – скептически уточнила Лайн.

– Немного, – не смутившись, согласился изобретатель.

– И вполне заслуженно хвастается! – восхищенно сообщила полугномша. – Есть чем!

– Так, девочки, только кроме вас об этом еще никто не знает, и вы должны поклясться самой страшной клятвой, что и не узнает, – лицо Эйвальда посуровело.

– А иначе что? – буркнула явно чем-то раздосадованная пифия.

– Мне придется вас убить, – без улыбки сообщил изобретатель, и непонятно было, шутит он или нет.

– Да разразит меня гром и настигнет обвал в самом безопасном из тоннелей, если я расскажу об этом хоть одной живой душе! – тут же выдала одну из самых страшных гномьих клятв Рикнака.

– Ну попробуй, – еще мрачнее предложила Лайн.

– Ты что? – изумился Эйв. – Я же пошутил. Да болтайте вы сколько угодно, кто вам поверит? Это открытие опередило время как минимум на сотню лет!

– Ты что, вроде как гений? – деланно поразилась полуэльфка.

– Не знаю. Никогда об этом не думал и не уверен, что хочу им быть.

– А что так? – продолжала допытываться она, хотя видно было, что это уже совсем не та тема, которую Эйвальд готов обсуждать. Еще бы, ведь этот разговор уже мало касался его драгоценных детищ. Рикнака тоже потеряла интерес к беседе и отправилась рассматривать другие изобретения, не такие практичные, как те, что были им продемонстрированы, но тоже довольно любопытные.

– Я не знаю, – вымученно повторил Эйв, избегая встречаться взглядом с пытливыми глазами пифии. – У гениев, настоящих, никогда нет времени на женщин. Все новые и новые идеи роятся в голове, понимаешь? Требуют воплощения. Совершенно не дают думать ни о чем другом. А какая жена станет это терпеть?

– А для чего тебе жена? – откуда-то издалека полюбопытствовала полугномша.

– Ну как зачем, – еще больше стушевался изобретатель. – Затем же, зачем и остальным. Чтоб любила и детей рожала.

Рикнака возмущенно фыркнула.

– А тебе ее любить необязательно что ли? – не отставала Лайн, хотя уже и ослу ясно было, что разговор неожиданно перешел на слишком личную тему и продолжать его было крайне бестактно.

– Лайн, ну что ты ко мне пристала? Необязательно! Хватит и того, что я дам ей пищу и кров до конца ее дней. Ей и нашим детям. Кого вообще сейчас волнует любовь?

Полугномша зафырчала на этот раз гневно.

– И будешь бегать по дворовым девкам? – деловито уточнила Авалайн.

– Не буду, – уязвленно буркнул Эйвальд. – Мне некогда.

– Ну, если не будешь… – пифия прикинула и так и этак. – То я согласна.

– На что?!

– Быть твоей женой. Не сейчас, конечно, а когда ты созреешь.

– Для чего?

– Для женитьбы.

– На ком?

– На мне. Тебе же все равно – на ком, а мне твои условия подходят.

Изобретатель открыл рот, подумал немного, часто заморгал и снова его закрыл.

– Первый раз вижу, чтобы о договорном браке уславливались сами молодые, а не их родители, – подвела итог Рикнака, и все трое, не выдержав комичности момента, покатились со смеху.

Глава 8

– Ну вот, я от всех этих разговоров снова проголодалась, – все еще подхихикивая, призналась Авалайн. – Кто-нибудь еще хочет есть?