Песнь моряка

Больше всего – Айк это знал – Грир боялся выйти в море в одиночестве и свалиться за борт. Он слегка хромал на левую ногу – там не хватало трех срединных пальцев. По утверждению Грира, их сожрала мурена, когда он нырял за чем-то на Санта-Крусе. Айк знал другую версию. Пальцы действительно были в некотором смысле сожраны, но не муреной. Во время медового месяца в Рино вторая жена Грира, поссорившись с новобрачным, выставила его за дверь мотеля; тогда резко ударили заморозки, которые и сожрали у Грира пальцы, пока он уговаривал жену впустить его обратно. Эта версия исходила от самой бывшей жены Грира, но Айк никогда о ней не вспоминал и никогда не опровергал историю с муреной. Ампутация трех средних пальцев оставила его партнера с легкой хромотой. Грир утверждал, что это не столько хромота, сколько танцевальный шаг.

– Получается синкопо-страсть, как у Легбы[12], он же бог ритма. Очень эротично.

И действительно, Грир был великолепным танцором и нередко побеждал в соревнованиях по национальному футболу. Он отлично, несмотря на хромоту, справлялся с любой портовой работой, когда она его всерьез занимала; он взбирался на мачту или по засаленной траулерной стреле с проворной уверенностью, гарантировавшей ему кусок хлеба в любом парусном порту на любом море. Никакая работа в бухте его не пугала. Но стоило судну выйти за отмель, как вся уверенность якорем уходила на дно: в открытом море эротическое проворство только мешало, особенно если ты один на такой вот посудине. В том и была истинная причина Грировой неторопливости, и Айк это знал.

Айк отцепил булинь одним резким захватом, сняв петлю со швартовочного столба и не сходя на берег. Этому научил его Кармоди – локтем, а не кистью. Наматывая кольцами влажную веревку, он крикнул Гриру:

– Поднимайся, надо отцепить корму. Если через два часа не отметимся, Адмирал Алис будет целую неделю изводить нас недовольным видом.

Чтобы отцепить свой трос, Гриру понадобилось три захвата. Качающаяся лодка поползла кормой вперед в крапчатый от пены поток. Айк стоял за штурвалом, но не трогал передачу, предоставив лодке идти самой и лишь следя, как эта древняя скорлупка минует сваи. Грир складывал веревку за рыбным садком, неодобрительно поджав губы.

– Зря ты так напрягаешься на Алису, Айзек. Мало ей загула Кармоди? Дай ей немного прийти в себя.

Айк не ответил, наблюдая за медленным качанием кормы. Кармоди улетел в Сиэтл прицениться к шестидесятивосьмифутовой многофункциональной стилумной красавице, о которой прочел в «Рыбаках Аляски». Сказал, что до понедельника, на который назначено открытие, точно будет на месте, просто хочет собственными глазами посмотреть на это супердорогое чудо техники. Однако позвонил на следующий день и объявил, что купил чертову посудину и теперь погонит ее обратно по Внутреннему каналу, так что пусть два Каллигановых парня вылетают ему на помощь. Если погода позволит, он все равно будет дома к открытию.

Это было три понедельника назад, и все время стояла хорошая погода. Телефонные сообщения из портов захода по всему извилистому каналу не оставляли сомнений в том, что старый рыболов действительно пустился в загул, хвастаясь своим высокотехничным рыболовным агрегатом перед каждым другом-приятелем, о котором вспоминал по пути. Он пропустил несколько самых важных в этом сезоне рыбьих косяков, но никто и не думал порицать его за этот финт: Майкл Кармоди тащил на себе Куинак не одно десятилетие, выходил в любую погоду и в любые воды, с кошельковыми неводами и ярусами, с гиллнетами и крабовыми ловушками, за всем, что разрешалось ловить и годилось в пищу, он выстроил предприятие с ежегодным уловом не меньше и не хуже, чем у многих пра-кооперативов. Он заслужил свой отпуск.

Не составляло труда найти замену парням Каллигана. Не все мальки Шинного города оставили давнюю мечту о том, чтобы заработать на дорогу домой и чтобы еще осталось, некоторые все так же болтались в доках, в отличие от своих приятелей, предпочитавших валяться на пустых грузовых покрышках, нюхать клей и вырезать узоры на внутренностях резиновых шин.

Когда прошло десять дней, а Кармоди так и не явился к летнему открытию, Алиса, взвалив на Грира и мальковую замену работы по копчению и консервированию, встала за штурвал «Холигана» – гиллнеттера своего мужа. По тому, как ООН вела подсчет, выходило, что эта лососевая путина вполне может оказаться последней в сезоне, и Алиса хотела удостовериться, что квота Кармоди выбрана полностью. Айку было сказано, что, если уж она справляется с «Холиганом» без Кармоди, то он на своей «Су-Зи» как-нибудь обойдется без Грира.