Песнь моряка

– Скажи этому хренову адмиралу, что будешь в «Крабб-Потте», Кальмар, и мы отчалим. Я исстрадался по коктейлю в нормальном баре с нормальными алкашами. Хрен с ним, с нормальным пойлом, его уже нет нигде. Ты как, цыпа из прерии? Хочешь хлебнуть сиропа в самом дурковатом пабе Куинака?

– Если у них есть хотя бы нормальный лед, – отозвалась Вилли своим солнечным голосом.

Однако, забираясь обратно в фургон, Айк заметил, что солнечное лицо заволокло облаками недоумения. Кармоди, надо думать, открутился от ответа на вопрос о внезапной и загадочной личности по имени Алиса, а то и просто его проигнорировал. В старом пройдохе оказалось куда больше от толстого языкастого Джека Фальстафа[61], чем Айк предполагал.

Сначала они поехали прочь от Набережной, к трехсекционке Дороти Каллиган, где Арчи добыл куртку-ветровку и пенни-лоферы своего брата. Дороти была вдовой утонувшего крабера, а также единственным в городе бухгалтером и нотариусом с лицензией. В свободное время она пекла и продавала домашние пироги. Она вынесла им из дома мешок свежих кексов с ежевикой и взяла с Грира обещание, что он сохранит хотя бы две штучки для оставшегося на лодке Нельса. Поздоровавшись с Кармоди, она наградила долгим придирчивым взглядом сидевшую рядом с ним незнакомую лохматую блондинку. Никто не вызвался ее представить.

Они направились обратно в город, и Айк сунул теплый кекс в карман.

– Для старого Марли, – объяснил он. – Я немного волнуюсь, как он там один все это время. Может, вы сначала отвезете меня домой? Я переживу без коктейля, да и без льда…

– Не кипятись, Айзек. – Кармоди развернулся, чтобы улыбнуться ему своей широкой улыбкой. – Мы только заглянем в «Потте» на полминуты… посмотреть на стенд, понимаешь.

Айк понимал, хоть и не верил. На стенде «Ресторана и бара „Крабб-Потте“» фиксировались все важные морские транзакции и сделки: банкротства и соответствующие аукционы, просьбы о финансовой помощи, загадочные объявления о расторжении контрактов и уступках. Просматривая этот стенд, можно было перекупить у какого-нибудь разочарованного рыболова вполне доходную квоту совсем задешево.

– Капитан Кармоди прав, Айк. Как же ж не глянуть на «Потте», если ж ты уже в Куинаке.

– Эй, Грир, это твоя собака.

– Саллас. – Кармоди снова развернулся, почти ткнувшись лицом Вилли в волосы. – Если Алиса сказала, что будет кормить собаку, значит она кормила собаку.

Вопрос больше не нужно было задавать вслух, молчание говорило само за себя. Но тут они свернули с Набережной на Главную, и все были настолько поражены увиденным, что дружно забыли о недоумении Вилли. Привычная убогая улочка преобразилась так, будто специально спущенный десант гримеров сделал ей подтяжку лица. Потертую обшивку домов закрыли новой. Рассохшуюся кедровую черепицу на большинстве крыш сняли, положив на ее место композитную такого же смуглого оттенка. На окнах и дверях появилась новая красно-белая лепнина, точно свежий блеск на губах каждого магазинчика. Айк даже заметил, что поверх резной вывески Дома Битых Псов, что всегда висела над крыльцом клуба, кто-то прикрепил баннер: ЧЕРНОБУРАЯ ГОНЧАЯ – было написано на этом плакате черно-серебристыми буквами, как на собачьем ошейнике. Черно-серебристые баннеры были, вообще-то, везде. Айк вспомнил, как в эти же цвета наряжались пригороды Лос-Анджелеса, когда «Рейдеры» играли на Суперкубке. Черт, подумал он, наверняка не случайно оккупанты из округа Ориндж наводнили их город теми же рейдеровскими серебристо-черными цветами.