Песнь моряка

– Я попятилась. Но голова покатилась ко мне… и зеленый огонь все так же вырывался из его шеи, и зеленый огонь все так же вырывался из его рта. И тогда я стащила рукавицы и кинула их голове, чтобы она их жевала, а сама со всех ног побежала домой. Потом я услыхала за спиной какой-то шум. Это была голова, она катилась за мной, скрежеща и щелкая зубами… и зеленый огонь вырывался из шеи, и зеленый огонь вырывался изо рта. Тогда я оторвала левую руку и бросила ее в голову. Рука накинулась на голову, и голова стала кусать руку. А я бегу и бегу. Но очень скоро я слышу за спиной скрежет и щелканье, и это голова, она катится все быстрее и быстрее, все ближе и ближе… и зеленый огонь вырывается из шеи, и зеленый огонь вырывается изо рта. И тогда я отрываю другую руку и бросаю в голову, и рука борется с головой, а я бегу. Я бегу и бегу. Но совсем скоро все снова: голова – прямо за мной по пятам, голодная, как и раньше. Что мне делать? Я отрываю правую ногу и бросаю ее, и нога пинает голову, и пинает голову… и пинает дальше через снег ко льду, и через лед к воде, и прямо в воду. И голова тонет в море… зеленый огонь все так же вырывается из ее шеи, зеленый огонь все так же вырывается из ее рта. Что до меня, я скачу на одной ноге до самой хижины.

– Повезло. – Алиса хотела, чтобы это прозвучало насмешливо, но в горле пересохло, и этот зимний ветер словно дул ей в затылок. Она поежилась. – А то я уже начала волноваться.

– Но, понимаете, дверь хижины заперта и завязана… а я не могу ее открыть, потому что у меня нет рук. И я не могу залезть по лестнице к дымной дыре, потому что у меня только одна нога.

Алиса молчала, раздражаясь оттого, что задавать вопрос придется ей. Никто из слушателей и не подумает, можно не сомневаться.

– Ладно, сдаюсь. Так что же с тобой случилось?

– Я замерзла и умерла.

Алиса хмыкнула:

– Видишь? Именно так я и понимаю эти проклятые придурочные индейские истории. Где, черт возьми, здесь мораль?

– Мораль – «не теряй рукавицы». – Затем резко, но мягко и ловко голос вновь превратился в легкую тинейджерскую трель. – А ведь это хорошее место для ланча, как вы считаете? Все такие приветливые и тихие. Можно я заплачу, ну пожалуйста? Вы так ко мне добры, впустили меня, дикую первобытную девушку, в свой город, потом все эти угощения и кофе. Я ваша должница.

– Почему? – засмеялась Алиса и взяла скомканную сотенную, которую протягивала ей девушка. – Это же твои деньги.

– Но это же ваш город.

Пока рассказывалась история, в зал на цыпочках вошла дюжина новых посетителей: Томми Тугиак-старший, несколько Битых Псов в куртках «Охрана „Чернобурки“», потом шоферы, потом кто-то еще. Алиса заметила в окно, как на парковку со стороны бара выворачивает розовый «лексус», фургон Краббов. Может, это и собрало так быстро такую толпу? Может, все эти зеваки явились посмотреть, как подерутся вновь Мирна Крабб и Атвязный Алеут Алиса? Она надеялась, что нет, да и с чего, господи. Она уже давно не в форме для больших женских драк.

– Пойдем? – спросила она девушку и помахала Дойне стодолларовой бумажкой.

Но не успела Алиса встать из-за стола, как словно вихрь пронесся среди зрителей, и она увидела, что на противоположной стороне улицы, прямо у пожарного гидранта, останавливается ее собственный фургон. Должно быть, семья эскимосов на обратном пути с отложенных съемок решила потратить свои суточные.

– Кажется, твои родственники нашли для парковки единственную красную зону на всей этой чертовой улице. Ну да, с чего бы им волноваться? Когда придет по почте штраф, вы все уже будете на севере, в своих иглу.

И тут Алиса поняла, что это никакие не родственники Шулы. За рулем сидел Грир; он выскочил из водительской двери в этой своей узенькой и по-дурацки простеганной жилетке, которую надевал всякий раз, когда хотел продемонстрировать собственную лихость. Он еще натер лицо кокосовым маслом, и теперь его кожа лоснилась, как у островного идола.

– Это парни возвращаются с моря домой, – сказала Алиса девушке. – Смуглый денди – Эмиль Грир, наш местный сердцеед. Будь с ним осторожна.

– Ха, – отозвалась Шула.

Грир обежал фургон, встал у пассажирской двери и рыцарским жестом протянул руку. Из дверей показалась круглая розовая голова, а за ней еще более круглое пузо.

– А это, – объяснила Алиса, – и есть так называемое важное дело, ради которого я вышла из дома: мой мистер Майкл Кармоди.

Мистер Майкл Кармоди выгрузился на твердую землю без помощи протянутой руки. Грир все так же держал ее на весу. Боковая дверь отъехала в сторону, из нее стали появляться пассажиры. Все с загорелыми, обветренными и здоровыми лицами.

– Урод с чемоданчиком – Билли Беллизариус, наш местный скутер. А это Арчи Каллиган, он на нас работает, хороший парень. А этот греческий бог с глазами Элвиса Пресли – Айзек Саллас. Черт, ну ты только посмотри, как вышагивают эти болваны. Одному богу известно, что натворили эти мужланы и где они плавали столько времени. Ты только посмотри на них.