Песнь моряка

– Он вообще не такой, – извинился Грир.

– Ну конечно, – зловеще промурлыкал Левертов. Он стоял на коленях, стряхивая с боков ракушки. – Это все лекарства. Уберите эту штуку, мистер Кларк. Все живы-здоровы…

Пистолет исчез так же загадочно, как и появился: он был маленький, но Кларк Б., одетый в футболку и обтягивающие шорты, все равно, казалось, не мог никуда его спрятать.

– Пшел вон, Марли! – рявкнул Грир в рваное ухо, и собачьи глаза помутнели от неверия и боли. – Пшел! – рявкнул Грир снова, швыряя горсть устричных ракушек в поджатый хвост.

Старый пес уныло потащился к своему посту у куста гаультерии на въезде, как сержант, у которого сорвали лычки. Левертов пригладил волосы и улыбнулся Луизе, стоявшей на трейлерных ступеньках. Ее рука все так же окостенело вздымалась в приветственном жесте, словно у гипсового мальчика с облупившейся краской, которых ставят на газонах.

– Моя маленькая лилия на свалке. Совсем распустилась.

Отягощенная кольцами рука упала камнем, и Луиза зарыдала – беззвучно, только нескончаемый дождь пурпурного цвета омывал обе щеки.

– Это не то, что вы думаете, – повторил Грир. Он внимательно смотрел на Кларка Б., силясь понять, куда могла спрятаться смертоносная израильская спринцовка.

– Пойдемте внутрь, – сказал наконец Айк. – У нас должно быть пиво.

Пива не было. Наверное, его выпила Алиса. Кто угодно другой не выбросил бы пустые бутылки. Айк поставил кипятиться воду для кофе, Луиза, примостившись у столика для завтрака, все рыдала над своими бедами. Она уже забыла о братьях, и теперь ее мучили личные проблемы. Никто ее не любит на этой «Чернобурке». Шикарные суки только и знают, что потешаться. Она даже не цаца. Она просто дура! Она бы вернулась домой, но мать подает на развод, братьев где-то носит, она не помнит где, и она просто не может оставаться тут совсем одна с этими проклятыми хряками и медведями! А еще она подцепила от кого-то молочницу! И – что там было еще? – да, точно, она звонила на «Принцессу», и папы нет на борту!

– Он вообще не показался в судовой конторе, – рыдала она.

Грир похлопал ее по руке, кольца звякнули, ударившись о пластиковую столешницу.

– Что ты, Лулу, он просто болтается где-нибудь в округе со старыми кегельными приятелями – Анкоридж… Джуно…

– Именно так, Луиза, – добавил Айк. – Старый кот ушел в загул. Вспомни самоволку Кармоди – сколько она длилась?

– Он и билет не сдал, чтоб получить назад деньги, – выла Луиза. – Это ведь непохоже на Омара Лупа. Правда?

Они согласились, что да, непохоже, и Айк разлил кофе по чашкам. Решили дать ей выплакаться. Левертов пообещал найти ей в городе хорошее жилье. Грир заполз к себе на койку. Кларк Б. задремал в углу за столиком, вывернув губы и закатив глаза под веки, где на широком экране сновидений мерцали его божества. Когда Левертов наконец встал и повел Луизу к лимузину, Кларк был бодр и внимателен, словно и не засыпал.

– Женщины и белые мужчины, на борт первыми! Кларк Б-как-Большой-Босс встает к штурвалу.

– Не сейчас, – сказал ему Левертов. – Дай мне карту, я поведу. Теперь твоя очередь утешать безутешную Луизу.

Кларк Б. звонко щелкнул резиновыми каблуками палубных туфель и подскочил к Луизе, чтобы взять ее за другую руку. Айзек вышел за ними во двор. И правильно сделал, как вскоре понял Кларк. Он единственный заметил, как этот сенильный сукин сын пригнулся, чтобы наброситься снова. Николас смотрел в другую сторону, его спину ничего не закрывало. Руки Айка и Кларка Б. были заняты Лулу. Она висела между ними на подмышках, бессильно откинув назад голову. Размазанный макияж пробил себе путь в другую сторону и потек по лбу. Пурпурные лучи расходились теперь от глаз во все стороны. Кларк Б. и Айк волокли ее к дверям лимузина, словно запутавшуюся в веревках марионетку, и тут Айзек Саллас вдруг закричал:

– Осторожно!