Песнь о крестовом походе против альбигойцев

Тулузцам только Бог помог спастись от палачей,
Не то бы им не избежать ни мук, ни злых речей,
Ни смерти злой, что ныне ждет всех тех, род знатен чей.
Однажды в город граф Монфор направил трубачей.
5 И стал призывный глас трубы предвестьем тех вестей,
Что из Тулузы гонит граф отнюдь не люд простой,
Но рыцарей и знатных дам, известных добротой,
И там остаться не должно ни копий, ни мечей,
Дабы Тулузу защитить не смог бы меч ничей.
10 «О граф, — сказал один барон, — превыше всех людей
Бог вас возвысил и вознес. Ужели тот злодей,
Что строит козни день и ночь, тот, чья душа черней
Безлунной ночи, тот, что злей и хуже, так и знай,
Чем сонмы недругов иных, меж кем ни выбирай,
15 Все ж вами должен быть прощен? Лишь тот, кто бездны край
Не зрит в безумной слепоте, кроит на сей покрой!»
«Нельзя, — воскликнул Ги Леви, — щадить осиный рой!»
«Сеньоры, — отвечал Монфор, — я выбрал путь иной».
И граф негласно дал понять общине городской,
20 Что выкуп нужно заплатить, купив ценой такой
Жизнь и свободу горожан. Стремясь обресть покой,
Тулузцы заплатили дань[556]

, на все махнув рукой.Как раз на праздник Всех святых[557], в один из светлых дней
Велел граф воинам своим, что злее злых зверей,
25 Изгнать почтенных горожан, от них очистив край.
Тулузцы потеряли сон, попав ни в ад, ни в рай.
Как овцы, коих гуртовщик бранит, чтоб шли быстрей,
Бежали рыцари и знать прочь от своих дверей,
И столь был тяжек крестный путь, столь был жесток конвой,
30 Что гнев и страх, тоска и злость, и боль, и пыль, и зной
Давили, плечи их согнув, как будто груз двойной,
И пот, и слезы по лицу текли струей одной.
И разрывались все сердца от мысли роковой;
И пыл от немощи угас, как уголь под золой,
35 И сил не стало никаких. Рыдай и слезы лей!
Прощался с ними стар и млад. И громкий плач детей,
Сестер и братьев, юных жен и старых матерей,
Как на больших похоронах слились в протяжный вой.
Один о смерти небеса молил в час роковой,
40 Избавить край от чужаков — вот что просил другой,
А третий громко проклинал насилье и разбой.
Монфор же разослал гонцов по всей земле своей...
И вот недели не прошло с тех самых пор, ей-ей,
В Тулузу двинулся народ, спеша туда толпой,
45 С собой лопаты и кирки нес люд мастеровой,
Чтоб город весь обрушить в прах и все сровнять с землей.
От бед Тулузу защитить не мог ни ратный строй,
Ни даже воин ни один в кольчуге боевой.
И граф сказал: «Крушите всё[558], чтоб мы сквозь город сей
50 Могли промчаться без помех, сев на своих коней».
Вот разрушенье началось. Шум, грохот, треск камней;
Руины башен и куртин, обломки галерей,
Порталов, сводов, крыш, колонн... Лежало все горой!
Враг не щадил ни малый дом, ни замок родовой,
55 И шум тот был похож на гром из тучи грозовой,
На грохот рушащихся гор, на барабанный бой.
Зашлись сердца у горожан, ручаюсь головой,
Столь было горе их черно, сколь черен мрак ночной,
Ведь пал во прах от рук лжеца весь город вековой
60 И бедам несть числа.