Песнь о крестовом походе против альбигойцев

Весь Божий мир пустился в путь и начал свой поход
Во славу Церкви пресвятой. И тот, кто стяг несет,
Герб Иль-де-Франса поднял вверх, скажу вам в свой черед.
Цветущим нивам и садам неся ущерб и вред,
5 Валили валом чужаки, спеша за принцем вслед.
По всем дорогам и путям, куда ни бросить взгляд,
Шли толпы рыцарей Креста, сверкая сталью лат,
Бароны Буржа и Анжу, в броне до самых пят,
И парижане, что горды, скажу не наугад,
10 Фламандский рыцарь и наймит, что верен в час невзгод, —
Все шли в Тулузу, взяв мечи, дабы пустить их в ход.
Мудрец те стяги и гербы не сосчитает в год,
Зане двенадцать и один на сто и десять сот
Умножить надо, чтоб войскам найти число и счет![756]
15 И столько мулов, фур, телег тащило кладь вразброд,
Что за день делали полки лишь малый переход.
Пять тысяч пастырей святых: епископ и легат,
Чернец и белый капеллан, каноник и аббат,
Храмовник в латах и с копьем, примас, что мудр и свят, —
20 Все те, кто грамоте учен и кто глаголет всклад,
Шли вместе с войском, говоря, что Бог тулузцам шлет
Погибель, ибо прежде слов в Тулузу меч войдет.
Не диво, что дурная весть смутила весь народ
Тулузский, каждый понимал, сколь грозный враг грядет.
25 Своих посланцев и гонцов направил магистрат[757]
К баронам края, сообщив, что город видеть рад
Отважных рыцарей, кому дороже всех щедрот
Свобода, Рыцарство и Честь, кто хочет свой феод,
Себя, достоинство свое спасти от вражьих орд.
30 Так говорили те гонцы: «Все, чем богат наш род,
Да будет отдано тому, кто в руки меч возьмет!»
Пришли в Тулузу, взяв мечи, дабы врага громить,
И тот, кто опытом богат, и тот, кто родовит:
Пятнадцать сотен храбрецов, каких не видел свет.
35 Когда же граждане и знать собрали свой совет,
Им рек отважный Рабастенс: «Сеньоры! Спору нет,
Нам нужно мудрость проявить, отринув гнева гнет,
Ведь, сделай мы неверный шаг, беда произойдет.
Король французский нам грозит, прислав сюда отряд;
40 Столь жаждут крови чужаки, столь нас убить хотят,
Что опрометчивость в делах поможет нам навряд.
Тулузский граф пред королем ни в чем не виноват,
Он свято чтил вассальный долг[758]

, как родич, друг и брат,И нужно вновь восстановить меж ними прежний лад,
45 Пока в предместья и сады не вторгся супостат.
На графа сердится король? Спор завершая тот,
Пускай со свитой небольшой король сюда войдет —
И граф, как преданный вассал, а не изгой-файдит,
Ему на верность присягнет и город свой вручит,
50 Король же стражу и дозор на башнях разместит[759].
Сеньор вассала пощадит, отринув злой навет[760],
Иль нам останется одно: дать небесам обет,
Всем сердцем вверившись Христу, который был распят!»
Рекли бароны, что Пельфор достоин всех наград.
55 Но так сказал Тулузский граф, который юн и млад:
«Хоть мудр совет, но в нем — изъян, как люди говорят.
Король и впрямь был мой сеньор, но то, что он творит
Несправедливость, ясно всем. Когда бы мне обид
Король французский не нанес, забыв и честь, и стыд,
60 Никто б меня не упрекнул, что мною долг забыт.
Король сам первый поднял меч[761]. Уж стяг французский взвит
В Марманде. Войско короля к Тулузе путь стремит.
Спешат, знамена развернув, пустив коней в намет,
Убийцы, кои взяли Крест, и прочий наглый сброд,
65 И ныне гнев на короля в моей душе растет.
Французы яры и храбры, как волки в гуще стад,
Вкруг короля — клеветники, что нас пред ним чернят.
Могу ли, слабость проявив, смягчить сердец гранит?
О нет, я лишь удвою боль, что враг мне причинит!
70 Когда французы, взяв мечи, жестокий бой начнут,
Когда их шлемы и щиты у наших стен блеснут,
Мы им дадим такой отпор, что дрогнет небосвод
И наземь всадники падут, как переспелый плод.
Клянусь, сговорчивее тот, кого печаль долит,
75 И с нами принц подпишет мир и договор скрепит,
Но, прежде чем утихнет жар и пламя догорит,
Никто не сможет через топь найти надежный брод.
Час грянул! Иль удар врага, как чашу, разобьет
Тулузу, иль в ее стенах мы обретем оплот
80 И, полня радостью сердца, вновь Роза расцветет».
Столь быстро возымела речь желанный результат,
Что все сказали: «О сеньор, чем только ни богат
Наш город, всё мы отдадим, дабы спастись от бед.
Готовы мы от всей души, предвидя дни побед,
85 Гостеприимство оказать тому, кто кровь и пот,
Нас защищая от врага, на поле брани льет.
Всем горожанам и купцам приказы повелят
Пажам и слугам отпускать, причем без всяких плат,
И хлеб, и мясо, и фураж, вино и виноград[762],
90 Снедь всех названий и сортов, — все, что земля дает,
Лишь надо рыцарю спросить: “Что ты желаешь, рот?”
С врагом мы можем ратный спор вести пять лет подряд,
И, сколь ни зол король-отец на неповинных чад,
Он на себя лишь самого несчастье навлечет».
95 Меж тем внутрь церкви Сен-Сернен, под самый главный свод,
Над коим звон колоколов три раза в день плывет,
Был гроб с мощами помещен. Во гробе том прелат
Был упокоен[763], знает всяк, века тому назад:
Сего прелата дух святой, верша свой правый суд,
100 И ныне паству защищал во дни скорбей и смут.
Никто без дела не сидел, всяк приложил свой труд
К постройке башен и валов, чей склон высок и крут,
Мостов и крытых галерей, препятствий и преград.
Немало благородных донн, надев простой наряд,
105 И дев, и отроков младых, являвших пыл стократ,
Под звуки песен и канцон, напевов и баллад,
Трудились на рытье траншей день целый напролет.
Меж тем Бернар и мэтр Гарнье, ускорив ход работ
И лучших плотников собрав, о ком молва идет,
110 Немало сделали баллист. И каждый камнемет
Врагу мог много принести печалей и забот.
А те, кто честью и умом себе снискал почет,
И знать, и ловкие купцы, тем не внеся разброд,
Взялись делами управлять. И заставал восход
115 Людей в заботах и трудах, коли молва не лжет.
Везде, вплоть до речной косы, что за холмом лежит,
Поднялись стены и зубцы, чей неприступен вид.
Народ Тулузы сделал все, чтоб дать врагу ответ
И встретить меткою стрелой, взяв лук и арбалет,
120 Злодеев и убийц.