Песнь о Трое

– Ничего более глупого я не слышала. Ты бы смог привыкнуть, если бы тебя заставили жить в доме мужчины, который повинен в смерти твоего отца и разорении твоего дома?

– Возможно, нет, – ответил он, краснея. – Но это война, и ты – женщина.

– Война, – горько сказала я, – дело мужчин. Женщины – ее жертвы и жертвы мужчин.

– Война, – довольно продолжил он, – была таким же обычным делом в те времена, когда правили женщины и на все была воля великой матери. Верховные царицы были ничуть не менее алчны и честолюбивы, чем любой верховный царь. Война не зависит от пола. Она свойственна всему человеческому племени.

С этим не поспоришь, и я сменила тему:

– Почему ты, такой нежный и чуткий, любишь человека столь безжалостного и жестокого, как Ахилл?

Его голубые глаза изумленно уставились на меня.

– Но Ахилл вовсе не безжалостен и не жесток! – заявил он решительно.

– В это трудно поверить.

– Ахилл не тот, кем кажется, – сказал его верный пес.

– Тогда кто же он?

Он покачал головой:

– А вот это, Брисеида, тебе придется узнать самой.

– Он женат? – Ну почему женщины всегда задают этот вопрос?

– Да. На единственной дочери Ликомеда, царя Скироса. У него есть сын Неоптолем, шестнадцати лет. И как единственный сын Пелея, он – наследник верховного царства Фессалии.

– Ничто из этого не способно изменить мое мнение о нем.

К моему удивлению, он взял мою руку, поцеловал и пошел прочь.

Я стояла на корме до тех пор, пока на горизонте была видна земля. Я уже никогда не вернусь туда. От судьбы не уйти. Мне предстояло стать музыкантшей – мне, которая должна была стать женой царя. И уже стала бы ею, но явились ахейцы и те мужи, которые пришли бы просить моей руки, внезапно оказались слишком заняты, чтобы думать о брачных узах.

Под корпусом журчала вода, разбиваясь в белую пену под ударами весел, – размеренный, успокаивающий звук незаметно наполнил мою голову, и прошло немало мгновений, прежде чем я поняла, что мне нужно сделать. Поручень не был высоким, я взобралась на него и приготовилась прыгнуть, но кто-то грубо сдернул меня вниз. Патрокл.

– Позволь мне это сделать! Забудь, что ты меня видел! – закричала я.

– Больше этому не бывать, – сказал он, бледный как смерть.

– Патрокл, я никому не нужна, я ни для кого ничего не значу! Позволь мне это сделать! Позволь!

– Нет, больше этому не бывать. Ему не безразлична твоя судьба. Больше этому не бывать.

Тайны… Почему больше этому не бывать?

* * *

Нам понадобилось семь полных дней, чтобы дойти до Асса. Как только мы обогнули край полуострова напротив Лесбоса, весла стали бесполезны; дул порывистый ветер, то толкавший нас к уже видневшемуся вдали берегу, то сносивший обратно. Большую часть времени я сидела в отгороженной занавесом нише на корме, и стоило мне оттуда выйти, как Патрокл бросал то, чем он в этот момент занимался, и спешил встать рядом. Ахилла я совсем не видела, в конце концов, узнала, что он плывет на корабле того воина, кого называли Автомедонтом.

Наутро восьмого дня нам удалось пристать к берегу. Чтобы укрыться от свежего ветра, я завернулась в хламиду и принялась с интересом наблюдать за разворачивавшимся передо мной действом. Никогда раньше я не видела ничего подобного. Наш корабль поставили на подпорки вторым, первым был корабль Агамемнона. Как только спустили лестницы, мне было позволено сойти на берег. Когда Ахилл прошел в нескольких локтях от меня, я подняла голову и приготовилась дать отпор, но он меня не заметил.

Потом прибыла домоправительница, веселая дородная женщина по имени Лаодика, и отвела меня в дом Ахилла.

– Тебе выпала редкая честь, голубушка, – ворковала она. – У тебя будет своя комната в доме хозяина, а это больше, чем есть у меня, не говоря уже о других.

– Но ведь у него сотни жен?

– Да, но они с ним не живут.

– Он живет с Патроклом, – сказала я.

– С Патроклом? – Лаодика усмехнулась. – Он жил с ним раньше, до того как они стали любовниками. А потом, пару лун спустя, Ахилл заставил его построить собственный дом.

– Почему? Непонятно…

– Очень даже понятно, если его знать! Ему нравится быть самому себе хозяином.

Гм. Что ж, возможно, я и не знала Ахилла, но схватывала все на лету. Нравиться быть самому себе хозяином, а? Передо мной лежали кусочки головоломки, прямо как когда-то в детстве. Моей задачей было их собрать.

Этим я и занималась всю ту долгую зиму, оставаясь пленницей холода. Ахилл то уходил, то возвращался, довольно часто обедал в другом месте – иногда и спал в другом месте, полагаю, с Патроклом, беднягой, которому любовь, казалось, приносила больше мук, чем счастья. Остальные женщины приготовились меня ненавидеть, ибо я жила в хозяйском доме, а они – нет, но я умею находить общий язык с женами, поэтому мы скоро поладили и они передавали мне все сплетни про Ахилла, которые знали.