Песнь Отмеченной

Эта тьма всегда извивалась и принимала форму огромного черного волка с окутанными тенью зубами, пасть раскрывалась все шире и шире, пока челюсти не разжались настолько, чтобы поглотить утес, Кас и все остальное на своем пути.

Лицо золотисто-белой женщины всегда искажалось страхом и сожалением, когда она наблюдала за всем происходящим, и ее агония была настолько сильной, что Кас физически ощущала, как она накрывает ее своими руками. Но всегда, всегда, всегда…

Всегда эта женщина только смотрела, как волк поглощает все целиком.

Когда Кас проснулась, вся в поту, дрожа от воспоминании об окутанных мраком зубах, на улице было темно.

Она схватила халат, оставленный у ее кровати и завернулась в него, выходя на балкон.

По обе стороны раскинулись два маленьких фонтанчика с журчащими струйками, а между ними стояла скамейка. Она села на эту скамейку и уставилась в один из фонтанов, наблюдая за колеблющимся отражением трех четвертей луны.

Луна всегда дарила Кас огромное чувство покоя, когда она смотрела на нее. в первом доме, в котором она жила с Асрой, в ее комнате было окно, выходящее на крышу. По мере того, как Теневая болезнь все сильнее овладевала ею, а сон становился все менее необходимым, Кас проводила бесчисленные ночи на той крыше, глядя на небесное тело и теряясь в своих мыслях.

Асра нашла ее там однажды ночью, когда она смотрела на луну цвета ржавчины. И вместо того, чтобы отругать ее за то, что она снова встала с постели, она рассказала Кас историю о людях рода Лунных, чья магия принимала столько разных форм, сколько фаз у самой луны. Большая часть их магии вращалась вокруг открытий — способности находить пути и открывать вещи, а также отображать людей и вещи такими, какие они есть на самом деле.

Ничто, сказала ей Асра, никогда по-настоящему не теряется и не скрывается от рода Лунных.

Она пошутила, что Кас не спит потому, что она тайная последовательница Иньи, богини Луны, и поэтому невероятно влюблена в этот ее главный символ.

Кас восприняла ее слова всерьез — настолько, насколько десятилетний ребенок может серьезно относиться к чему бы то ни было, — потому что это означало, что она могла притвориться, что шрам в форме полумесяца на ее подбородке был магической меткой, а не напоминанием о тех ужасных ударах хлыстом, врезающихся в ее кожу. И ей нравилась идея никогда ничего не терять, всегда быть в состоянии найти правду и отобразить ее, чтобы люди могли ее увидеть.

Ее взгляд оторвался от воды и обратился к городу Киридан.

Остались ли ее друзья в этом городе или вернулись в свое лесное убежище.

Хотела бы она пойти сейчас и найти их — она была удивлена, что королевская армия не нашла их и не притащила в этот дворец. Во всяком случае, если предположить, что Эландер сказал ей правду.

Насколько она знала, в этот самый момент они могли находиться в дворцовых подземельях.

Даже если их отпустили на этот раз, лишь вопрос времени, когда они снова за ней вернутся.

И что потом?

Если она останется в этом дворце, они, без сомнения, тоже окажутся здесь. Как заключенные… Или, может, в качестве гостей, если она доверится словам короля-императора.

Она подняла глаза на настоящую луну, а не на ее отражение, и вздохнула.

Если б только у меня действительно была сила богини Луны видеть правду, сокрушалась она.

Тогда ей в голову пришла неприятная мысль: возможно, она не видит некоторых истин, потому что намеренно отказывается рассматривать что-либо, кроме того, во что всегда верила.

Она не могла выбросить из головы воспоминание о том, как ее избили на улице. Ощущение хлыстов. Крови. Жара солнца, жжение пыли, поднимающейся и забивающей ее слизистые…

И Варен наблюдал за ней.

Но, когда это случилось, он был лишь ребенком. Принцем под контролем своего отца без возможности куда-нибудь убежать. В тот день она сбежала, но ему пришлось вернуться в этот самый дворец. Вернуться к своей роли принца, хотел он того или нет. Ребенок, но и член королевской семьи, поклявшийся в верности долгу…

О них следует судить по тому, что они делают, а не по тому, кто они есть.

Это были ее собственные слова ранее, верно?

Она посмотрела на свое отражение в фонтане и нахмурилась.

— Лицемерка, — пробормотала она.

А потом вернулась в свою спальню в поисках более приличной одежды, чтобы надеть ее на встречу с королем-императором.

Ее одежда так и не появилась — она сильно подозревала, что Аннека «случайно» ее потеряла, — но на скамье рядом с вышитой складной ширмой было аккуратно сложено несколько вещей. Это была более простая, но мягкая одежда, вероятно, позаимствованная у служанки с тем же размером, но была чистой и вполне удобной.

Она быстро оделась. Когда вышла на улицу, страж приветствовал ее легким наклоном головы. Он был хорошо вооружен; она сразу заметила меч и три ножа — и это только то, что она видела.