Песнь Отмеченной

Пока они шли, Аннека поглядывала на Кас, каждый раз дружелюбно улыбаясь. Ее глаза были добрыми, даже смотря на странные глаза и волосы Кас, а улыбка обезоруживающей — что делало долгую прогулку в этом новом, странном месте, по крайней мере, немного менее пугающей.

— Его Величество настоял на том, чтобы поселить вас в самую большую из наших гостевых комнат. Выражение ее лица оставалось довольно дружелюбным, но тон — и ее истинные мысли по этому поводу — было невозможно прочесть. — Похоже, вы ему действительно понравились.

Кас ничего не сказала. Ее щеки слегка покраснели от смущения, с которым она ничего не могла поделать; она невероятно грубо разговаривала с мужчиной, который, как она предполагала, уже предложил ей так много. С другой стороны, она не могла избавиться от подозрений о том, почему он якобы проникся к ней симпатией.

Он сказал, что понимает, почему она не доверяет ему, сказал, что добьется этого доверия, но…

Посмотрим, снова подумала Кас, когда они с Аннекой подошли к последней двери в конце широкого коридора. Аннека достала из кармана серебряный ключ и просунула его, открывая эту богато украшенную дверь, затем отступила назад и жестом пригласила Кас войти первой.

Комната, встретившая Кас по другую сторону, была самой большой из всех, в которые она до этих пор заходила в этом дворце. По сути, это был личный мини-дворец с отдельной зоной отдыха размером с некоторые дома в городе Киридан, отдельными ванной комнатой и балконом. В комнате было больше ящиков, сундуков и шкафов, чем могло понадобиться, в то время как кровать в углу больше походила на усыпальницу; она была задрапирована прозрачными, каскадом ниспадающими занавесами, прозрачная ткань ловила солнечный свет, создавая впечатление перелива волшебных огней. Кровать напомнила Кас картинку в одной из тех книг, которые Асра подарила ей. В книге принцесса спала в похожем месте, и, когда Кас была ребенком, ее сердце изнывало от желания увидеть всю эту красоту.

Став взрослой, она не могла не думать, что это прекрасно. Чисто. Но…

Это было уже чересчур, и она вдруг затосковала по тесной мансарде в своем доме. Она без вопросов взяла бы свое маленькое окошко и слишком низкие балки вместо массивных стеклянных панелей и нависающего над ней потолка, тисненого жестью.

Аннека рылась в ящике рядом со складной ширмой в углу комнаты. Мгновение спустя она выпрямилась и повернулась к Кас, ее руки были полны булавок, образцов ткани и измерительных лент.

— А теперь, — начала она, — мы можем одеть вас в одежду получше, если просто снимем ваши…

— Мне нравится моя одежда.

Улыбка Аннеки не сходила с лица, хотя уголки губ немного напряглись.

— Что ж, может, мне поискать вам запасную одежду, пока буду чистить вашу?

Кас раздражала мысль о том, чтобы принимать запасные, подержанные вещи от короля-императора. Она не хотела наращивать долг перед тем, кому не доверяла.

Но не хотела и выплескивать свои подозрения на эту дружелюбную женщину.

Поэтому она кивнула.

— Отлично. Да, конечно, спасибо.

Аннека вздохнула с облегчением. Слегка поклонившись, она вышла из комнаты и вскоре вернулась с обещанной одеждой. Это было простое платье, сшитое из такой мягкой ткани, что Кас подумала, не заколдовано ли оно.

— Я найду что-нибудь подходящее вам, — пообещала она, — но я подумала, что сейчас вам может понадобиться что-то удобное для сна; вы выглядите измученной, если позволите мне так выразиться, миледи.

— Я в порядке.

— Тогда, может, я приготовлю вам ванну? Или принести что-нибудь поесть?

— Я… думаю, я и вправду устала, — солгала Кас, потому что это казалось самым быстром способом избавиться от этой женщины.

Так и вышло.

Ясно чувствовалось, что женщина проявила должную осмотрительность, потому что прекратила расспросы и слегка поклонилась.

— Вы можете оставить грязные вещи у двери, я вернусь, чтобы забрать их, — с этими словами она удалилась.

Кас услышала, как щелкнул дверной замок. Но несколько мгновений наблюдала за дверью, чтобы убедиться, что никто больше не ворвется и не нападет на нее с предложениями удобств и нарядов, и двинулась с места.

Она переоделась в не только безумно мягкое, но и не покрытое пылью подземелья и пятнами крови, платье. Она оставила грязную одежду у двери, как ей было велено, а затем подошла к маленькой раковине на подпорке рядом с туалетным столиком у дальней стены и смыла со своей кожи грязь прошедших дней.

Это была ложь, когда она сказала Аннеке, что устала. Но, растянувшись на кровати, достойной королевской особы, она быстро, впервые за несколько дней, уснула.

И ей снился сон.

Когда она засыпала, ей всегда снился один и тот же сон: крылатая женщина, залитая золотисто-белым светом, наблюдала за ней. Она ничего не говорила. Не шевелилась. Не помогла, когда в сон вплелась тьма, затянув его в царство кошмаров.

Как всегда, в начале этого кошмара Кас обнаруживала, что стоит одна на краю обрыва, смотря, как издали надвигается тьма.