Песнь предсказателя Небес

— Брат убил брата, — с издевкой сказал Ли Вэнь, продолжая ходить кругами вокруг Тай Фэна. — Какая печальная история! Император остался один, никаких наследников, никаких границ! Ты — всего лишь мальчишка, носишься со своими гадальными костями, дым курильниц застит тебе глаза, и ты не видишь очевидного. Император уже давно отрекся от тебя. Он тебя ненавидит, и ты больше не почетное лицо империи.

Тай Фэн чувствовал, как внутри все сжимается. Он ослаб до такой степени, что не мог держать меч. Ли Вэнь быстрой молнией метнулся к нему и повалил на землю. Он прижал коленом левую руку Тай Фэна и вонзил в его ладонь острие кинжала. Юноша обессиленно простонал от боли, пока убийца с хрустом прокручивал лезвие в его плоти.

— Вот так… Лежи смирно, и я не убью тебя. Пока что. — Ли Вэнь поднес к струе крови небольшой флакон и наполнил его. — Император получит то, что хотел. Он почти закончил свой путь к бессмертию, и только ты отделяешь его от достижения великой цели.

Убийца с жалостью посмотрел на Тай Фэна. Его задорные глаза блеснули в свете луны. Рука с кинжалом коснулась белоснежных волос и срезала небольшую прядь.

— Это будет моим доказательством для императора, что кровь действительно твоя, Тай Фэн. О, и я совсем забыл. — Ли Вэнь поднялся и передернул плечами. — Забыл о своем подарке на ваше двадцатилетие, мой падший принц.

С этими словами он ударил Тай Фэна сапогом в лицо, и тот потерял сознание.

Глава 23 Солнце, погасшее на восходе

Цзян Юн чувствовал мирное покачивание повозки под собой. Медленно открыв глаза, он увидел темное небо. Лишенное звезд, оно казалось бездонной пропастью, огромным черным пятном ничего. Земля после дождя взопрела так, что было нечем дышать. В воздухе пахло кровью.

Цзян Юн приподнял голову и увидел Тай Фэна. Его глаза были закрыты, бледное лицо с запекшейся кровью не потеряло красоту, губы слегка приоткрыты. Голова у Цзян Юна болела. Он лежал неподвижно, стараясь не беспокоить собственное тело. Повозка продолжала мирно ехать, поскрипывая деревянными колесами.

Цзян Юн запрокинул голову, стараясь усмотреть, кто же их везет. Он мог видеть лишь длинные черные волосы, женскую изящную спину и тонкую талию. Фигура незнакомки была облачена в хлопковое ханьфу мужского кроя. Одежда была ей велика. Приподнявшись на локте, Цзян Юн окликнул ее, однако девушка не обернулась. Резкая боль пронзила виски и спустилась по шее, далее вдоль позвоночника. Он охнул, закрыв глаза.

* * *

Храм Девяти лун стоял на горе. Небольшой и двухэтажный, он был скромно окружен высоким каменным забором с круглым входом. Площадь перед главными дверьми усердно подметалась каждый день, однако все больше и больше золотых листьев опадало на землю, желая согреть ее перед будущими холодами. Два больших клена стояли по обе стороны от храма как стражи, стерегущие его покой. Их багрово-желтые веера с тонкими черешками отделялись от ветвей и падали, лишь на мгновение задерживаясь в воздухе, пропахшем дымом курильниц и горьким запахом почвы.

Обветшалый и окруженный соснами, бросавшими на него вечную тень, храм представлял собой мирное убежище от всех невзгод сурового мира. В эту тихую ночь высоко над верхушкой горы парил одинокий сокол. С криком он камнем бросался вниз, снова поднимался и кружил между редкими деревцами, растущими на горных склонах. Дорога к храму виляла и порой проходила так близко к обрыву, что дух захватывало.

Цзян Юн спал, улавливая нежную мелодию вокруг себя. Впервые за долгое время сон его был легким, без грез о море или гадальных костях. Ровное биение сердца сливалось с музыкой, идущей издалека. Она успокаивала, дарила надежду, белой нитью вплетенную в черное полотно неудач.

С тихим стоном Цзян Юн открыл глаза и приподнялся на кушетке. В дальнем конце храма, у алтаря, стояли две курильницы. Дым выходил из них тонкой струйкой, рассеиваясь наверху. Аромат сандала и алоэ наполнял все помещение, вызывая легкое головокружение. Цзян Юн медленно встал и направился на звук дунсяо, отчетливо звучавший снаружи. Он прошел на небольшой деревянный балкон с высокими перилами и увидел, как Тай Фэн играл, прикрыв глаза с каймой белых ресниц. По его щеке стекала маленькая, сверкающая слезинка. Песня, идущая из дунсяо, была посвящена Небесам и земле, ветру и песчинке, снегу и яркому пламени. Она печально лилась через инструмент. Тай Фэн едва касался дунсяо своими губами и медленно выдыхал. Часть его вздохов были прерывистыми и хриплыми, сигнализируя о внутренних ранах, полученных в прошедшей битве с Ли Вэнем. Ладонь левой руки была аккуратно замотана бинтами.

Горизонт начал розоветь. Нежно-розовые краски рождались в новом дне и с каждым мгновением обретали все более яркий цвет, переходящий в алый. Цзян Юн коснулся дунсяо, привлекая к себе внимание. Вздрогнув, Тай Фэн поднял брови и слабо улыбнулся.

— Я думал, ты все еще спишь. — Его голос был тихим и низким. — Тебя ранили этой ночью…