Песнь призраков и руин

Поразмысли Малик об этом хорошенько, наверное, пришел бы к выводу, что разум его – пространство, пожалуй, не менее бесплодное и пустынное, чем мрачное царство самого духа. Как бы там ни было, отдав обосуме бразды правления над своим организмом, победитель знака Жизни немедленно обнаружил себя лежащим под раскидистым лимонным деревом в целой роще таких же, простиравшейся докуда хватало глаз. Вся природа вокруг благоухала так, как благоухала она на его памяти лишь в одном месте на Земле.

Дома. В Обуре времен его детства, когда жизнь казалась бесконечной вереницей летних солнечных дней.

Малик осмотрелся в поисках родной хижины, но не обнаружил ее. Везде только лимоны. Ну и он сам среди них.

Реальности, где находилась его оболочка, парень не видел, не слышал, но смутно ощущал ее. Например, боль в щеке, когда обосуме процарапал ее. Острое, смертельное томление в груди, когда тот обернулся к Карине. Он даже отметил несколько сигналов своего тела, упущенных самим вторгшимся в него Идиром. Чувствовал, как задышал часто-часто и как забилось сердце при замахе мечом.

Да, Малик никогда не был особенно доволен жизнедеятельностью своего разума, но знал ее досконально. Поэтому решил не бороться, не биться, а затаиться и ждать.

Вот Злой дух прижал руку к груди Малика, вот глаза его округлились, когда ее свело внезапной судорогой.

– Да что с тобой такое? – рявкнул Идир, обращаясь, с точки зрения остальных собравшихся на площади, в пустоту.

Малик, если б владел своим телом, только пожал бы плечами.

По всем признакам паническая атака уже началась, запустив глубокие корни в сознание подобно сорняку в саду. Паутина мелких трещин расколола лимонную рощу на мелкие фрагменты. Парень едва успел сгруппироваться, перед тем как дивный сад по кускам провалился в бездну у него под ногами.

Идир схватился за грудь Малика.

– Что это… не понимаю… что ты со мной делаешь?

Странно было наблюдать за собственной панической атакой как бы со стороны. А вот тиски, сжимавшие разум юноши, ослабли, и он начал рассказывать:

– Тысячу лет назад один обосуме полюбил простую смертную девушку…

Зелень лимонной рощи окончательно растворилась в золотых песках и пробивающихся сквозь них каменных глыбах. Затем глыбы сложились в целый город из пирамид и обелисков. Посреди него заблестели сапфировые воды реки. На берегу ее, в уединенной излучине, виднелся колодец, к колодцу подошла девушка, сунула в него руку и достала большую змею. Змея обернулась мужчиной с белыми волосами.

Идир глухо застонал.

– Многие, многие приходили к духу и говорили: такая любовь добром не кончится, но он никого не слушал. Когда девушка восстала и пошла войной на жестокого хозяина, у которого раньше томилась в рабстве, обосуме встал на ее сторону. А когда девушка создала прибежище для своего угнетенного народа, основав для него целую новую страну, он стал править этой страной вместе с нею, бок о бок, как царь.

Тут связь Малика с реально текущим моментом полностью оборвалась, поскольку пришлось сосредоточиться на сотворении оптической иллюзии. Кеннуанская столица провалилась сама в себя, пропала, и посреди нее возникло поле жестокой битвы, усеянное трупами – обширное, необъятное. Затем оно сменилось новым городом, еще совсем маленьким, а с утеса над ним этот город обозревали две преисполненные гордости фигуры. У ног их стояло двое детей с серебристыми волосами.

– Но настал день, и в сердце обосуме зародилась ревность. Любовь его жены распространялась теперь на весь народ, а он не желал делить ее ни с кем.

Идир взвыл, как раненый зверь.

– Скромное поселение стало шириться, хижины рассыпались в прах, сменяясь величественными зданиями и богатыми лавками. На краю его, подобно вьющейся лозе, раскинулся прекрасный дворец, отделанный алебастром и золотом. Город все рос, рос, а девушка с волосами цвета полуночи выскальзывала все дальше из объятий мужчины с волосами цвета снега.

…Лимонная роща, давно уже невидимая и исчезнувшая, содрогнулась вокруг Малика – это дух явно пытался восстановить власть над недавно обретенным телом.

Дышать. Ощущать момент. Твердо стоять на земле.

– И вот, призвав на помощь своих потусторонних соратников, обосуме переметнулся к врагам жены в надежде навеки разрушить все возведенное ею, чтобы стало ей не к чему и не к кому вернуться – только к нему одному. И тогда, защищая свой возлюбленный народ, она изгнала вероломного мужа в царство пустоты и забвения, куда ни единый луч солнца не проникает и где ни единая травинка не растет.

И они очутились именно там, где Малик впервые встретил Идира, где лишь недавно омертвелые кусты хрустели под ногами, а сам хозяин неистово царапал землю, отчаянно пытаясь вырваться из мрачной своей темницы.

– И там ты заключен с того времени и доселе, – тихо заключил Малик, опускаясь на колени рядом с этим жалким существом. – И перековываешь скорбь и горе на одержимость и ярость.

– Молчи! – взревел Идир.

Юноша перенес место действия обратно в лимонную рощу, дабы почерпнуть новых сил в знакомой, родной земле.