Песнь Виноградной Лозы. Запах трав

Вот он — водный город. Если приглядеться, прислушаться, то увидишь, как он неоднозначен. Это строгость и регламентированность административного центра, и простая городская суета, наполненная юмором и проказами, но это и мало кому заметная нищета с её болью. Фифа любил Эги во всём его многообразии.

Когтя в бараке не оказалось, зато мальчишки радостно налетели на подарки. Разобрали всё, что было велико — подогнули бережно, на вырост. Вещи чистые, добротные прослужат долго. Не часто у детишек бывал такой праздник. И лепёшки тут же раздали и съели. Илька даже свой зимний сисур отдал, из которого сам вырос. Из-за него у детворы чуть потасовки не вышло, в итоге отдали самому младшему, лет шести, который полностью скрылся под мехом. Сурик этот сисур носить отказался, дескать, не модный, не красивый, ему мать богаче купит. Вот она — разница между аристократией и теми, кто в неё лезет. Да, у матери Сурика есть деньги, у её отца конезаводы, которые так нужны. Но где её Филипп нашёл? Когда учился в Самофракии. Её туда в храм танцовщицей отдали. До сих пор Филипп сомневается, его ли сын, или ещё чей. И, естественно, ни о каком браке речи не было, договор о рождении ребёнка, а потом отвалил ей приданное и замуж выдал. Вообще у Филиппа с сыновьями плохо, одни дочери рождаются. Вот и в Сурике не уверен. Зато пацану с детства мать вдалбливала: ты сын басилевса, у тебя всё должно быть самое лучшее, самое дорогое. У кого из них есть это «самое»? у Ильки что ли? Законного наследника, или у него, Фифы, сына правителя Орестиды, или у детей Пармения? А Линкесты?

Вон, у Филиппа Лонка наследница всех заводов и пастбищ. Что ей, много надо? Сколько к ней женихов сваталось! И чем кончилось? Отшила всех, да ещё как отшила! Каждому точную характеристику дала, словно тавро поставила. От несчастных парней и другие невесты сторониться стали, припоминая ядовитый язычок Лонки. Сама ходит, как парень, в штанах и хламиде, или доспех эфебии носит. Предводительница амазонок яростная и агрессивная, к такой близко не сунешься. Ей из шмоток точно самое лучшее не надо, ей удобное и функциональное подавай.

Вот Филипп и старается сына никому не показывать — стыдится.

Это для аристократии не важно, что на тебе надето, главное кто ты — и дело делать. Честь рода в делах не уронить. А знать… Бывшие торговцы и заводчики, выводящие своих отпрысков в люди — лезут, друг перед другом богатством кичатся и покупными родословными. Модно сейчас свой род к богам относить, или легендарным героям, вот храмы и зарабатывают, как могут. Словно все старые рода аристократия в лицо не знает, словно их происхождение на лицах не обозначено… Да и у кого из аристократии можно найти записи о происхождении, не ахемениды же они псовые… Также выпендриваются и в одежде, и еде, раз знатью стали, так дорогое и модное напяливают, а уж никак не заячий сисур.

Одежда с Сурика мелкотравчатым точно бы не подошла. Яркая, броская, безумно дорогая, но холодная, не ноская, лишённая добротности и практичности.

Да уж, лучшие должны быть не в одежде, а в делах. Неспроста же аристократией правители именуются — лучшими то есть. Первыми в бой идти, со своими подданными горем и бедами делиться. А коль лучшими быть перестанут, ну, аристократией, — их армия быстро скинет, если под себя грести начнут, да и земли от себя изгонят. Хорошо, если жизнь оставят. И уж, конечно, дела никому нет, во что одет будет, когда войска поведёт. Лишь бы победил. А проиграет, или неурожай и голод — значит богам не угоден, и уже не лучший, уже не правитель.

Но хуже всех те, кто деньгами при ахеменидах разжились и теперь себя хозяевами жизни вообразили. Они считают, что купить можно всё: положение, власть. Фифа вспомнил, как его отец одного из таких прихвостней ахеменидов тихонько, аккуратно в сточную канаву отправил. Они тогда по делам в Пеллу ездили. Хорошо Яська о ёлочках придумал… Ёлочек на приспешников ахеменидов хватит.

Фифа потрепал детей по головам и пошёл к себе. Пора было готовиться к вылазке в пещеру. Илька что-нибудь придумает, как ее найти. А вот он может шариков наделать, создать дымовую завесу. Кто знает, что их ждёт на складе этого купца…

Старого сарая, где он проводил свои опыты, теперь не было, а жаль… Пришлось запереться в своей комнате и тихонько на аптечных весах взвешивать реагенты. Обычно на таких весах знахари составы трав собирают. Почти три обола Фифа заплатил за них, покупая на чёрном рынке. Интересно, сколько шариков ему надо сделать, пять — шесть? А хватит ли? Лишнее, если не потребуется, он точно продаст, а если вдруг не хватит?

Парень призадумался. Ведь шариками в пещеру кидать можно будет, чтобы злыдни оттуда повыбегали. Или себя прикрыть — если что.

На пятом шарике в дверь забарабанили. Снаружи была слышна ругань. Фифа чуть не рассыпал реагенты. Он не любил, когда ему мешали. Собрав свои ценные вещества, парень вышел. Его дверь грудью защищал педагог. В комнату же пытался пробраться смуглолиций Лиапп.