Песни

Брови круче, и мысли — круче.
Мир — пустой, и не жаль ничуть!
Средний пальчик на правой ручке
хочешь, милая, позолочу.

И узорную шаль с каймою
у Есенина взяв взаймы,
плечи вздрогнувшие укрою
под тоскливый напев зурны.

Где же тройка, ну где же тройка?!
Ямщики нас к «Яру» везут.
Рассыпается колокольчик…
«Вызывали? Такси внизу».

15–17 августа 1966

Вальс лестницы

На лестнице хлопают двери.
Прощайте, прощайте.
Уходим, а всё-таки верим,
Что крикнем: «встречайте».
И, глядя, как в небо, в пролёт,
Увидим любимых,
И прежние жаркие крылья
Нас снова спасут и поднимут.

Делить не смешно ли, ну право,
К чему половина?
Уходим с пустыми руками,
И смотрят нам в спину
Закрытых дверей номера,
Стальные перила,
И, значит, пора рассчитаться,
Пора отвечать всем, что было.

Не жалко закончить полётом
Хотя бы минутным.
Как манят пустые пролёты,
И миг не вернуть нам.
Чужие летят этажи
Всё мимо да мимо,
Но мы будем живы
Покуда любимы, покуда любимы.

Испуганно хлопают двери.
Ну что же, встречайте.
Теперь вы мне можете верить.
Прощайте, прощайте.
О боже, прости этот бред,
Ты знаешь, как больно
Касаться перил, попадая в свой след
И спускаться спокойно.
Спокойно, спокойно.

27–29 марта 1977

В гастрономе

Страшнее кошки зверя нет —
как это, в общем, все знакомо:
от надзирателей в тюрьме
до продавщиц из гастронома —
любых!

Я не кощунствую — о нет! —
я просто вглядываюсь в лица:
в чем одинаков их секрет,
так странно поровну разлитый
на всех?!

Как насторожены глаза!
Глаза протянуты, как пальцы…
«Мы не рабы!» — кто так сказал?
«Рабы не мы!» — уже подальше —
чуть-чуть…

«Рабы не мы» — а кто рабы?
«Рабы не мы» — быть может, немы?
За кем стояли — позабыть
еще страшнее, чем за кем бы
ни встать!

В хвосте — и шутят, и кричат.
Но вот вы — пятый от прилавка, —
и суета ушла назад,
и раздражает сзади давка —
кончай!

Как важно все, что говорит
вон та курносая, в халате,
и голос, шумом перевит,
освобождаем, как из ваты
хрусталь.

И доброволен тот обряд,
и упоителен, как ласка…
И, напряженные, молчат
пять новобранцев у прилавка —
равны!

Пять кандидатов всех наук,
а может — пять канатоходцев,
и свежее клеймо на лбу:
рабы на время, но охотно —
и что?!.

Страшнее кошки зверя нет —
в метро, на службе или дома…
И ветчину кладет в пакет
мне продавщица гастронома.

1-11 мая 1966

Век девятнадцатый — все в меру…

Век девятнадцатый — все в меру:
изящность дам, галантность кавалеров,
и робкое полупризнанье —
итог горенья и терзанья.

Двадцатый век — другая мера:
активность дам, прохладность кавалеров.
И робкое полупризнанье —
как результат полужеланья.

9 июня 1964

Весенняя элегия