Песни и люди. О русской народной песне

На высокой горе стоит прекрасный Ярослав-город; в нем начинается пожар; рассыпаются каменные стены, огонь достигает торговых рядов; испуганный молодой купец бежит по улице и упрашивает соседей спасти его лавку с дорогими товарами — тремя ленточками, которым нет цены и которые предназначены в подарок его жене, сестре и главное — любимой девушке.

Или: молодец с согласия девушки похищает ее из отцовского дома и венчается с ней в церкви; девушку разыскивают по всему городу и в конце концов благополучно находят молодой хозяйкой в доме законного мужа.

Или: солдат, отслуживший срок, возвращается к жене, которая узнает его только после того, как находит в его шапке завязанное в платок свое обручальное кольцо.

Такие песни действуют на воображение слушателей занимательностью фабулы, трогают правдивостью житейских ситуаций, в которых оказываются их герои. Эти повествования излагаются рассказчиком-певцом как бы от третьего лица, объективно, просто, без личных эмоций, без иносказаний и особых поэтических вступлений:

В Питер-Москву приходили,
Ко вдовушке заходили…

У колодичка у глубокого,

Ой, чтой у ключика у холодного
Ой, молодой-то майор да тут коня поил…

Не во городе было во Саратове

У купца было у богатого
Там случилася беда-несчастие…

Иногда в качестве поэтического украшения может быть дан краткий набросок обстановки, в которой происходит действие. В таком случае два-три штриха в зачине определяют дальнейший эмоциональный тон всей песни:

Горы Воробьевские, что ничего-то вы, горы, не спор*дили,
Ох, спороди

ли вы, горы, один сер-горюч камень…

Бесплодность гор, сухость одинокого холодного камня… Вряд ли песня будет о радости.

…Разливалася да мати, большая вёшняя вода,
Потопило да все зелены славны да лужки…

Разлив воды, как и далекая дорога, крутая гора, пустое поле, широкое море — обычно препятствия к встрече, к счастью. Зачин настраивает к тому, что и в этой песне радости не будет. А зеленые луга, шелковые травы, цветы, красивые стройные деревья — образы, связанные с представлениями о благополучии, расцвете, молодости и счастье.

Эх, на лугах-то ли, на лужках дак на зеленых,
Эх, на травах-то ли, на травоньках шелковых,
Ой, на цветах ли, цветах на лазурьёвых
Ой, дак вырастала ли груша, грушица зеленая…

За рекою, за реченькой,

За рекой на другой стороне
Да на ракитовом кустышке,
Да на малиновом листышке
Да соловей-птица песню поет…

После таких картин-экспозиций песня переходит непосредственно к передаче сюжета. Эти экспозиции бывают очень краткими, по могут быть и более развернутыми:

По весне-то было да по красноей,
По лугам-то, лугам было да зеленыим,
По травам-то, травам, травонькам да шелковыим,
По цветам-то, цветам, цветикам да лазурьевым
Уж то под рощицей было под зеленоей,
Вот что под яблоней было под кудрявоей
Ай, вот говорил-то тут парень девушке…

Или:

Ой, ранней утренней зарею дак на восходе-то было солнышка,
Дак на закате-то было светлого, светла месяца,
Дак высоко звезда, братцы, восх*дила.
Ой, вот восходила выше лесу-то, выше лесу темного,
Лесу темного, лесу дремучего, ой, лесу дремучего,
Выше ельничка, выше березничка,
Выше всякого дерева соснового,
Выше всякого дерева шарового,
Выше матушки зеленой дубравушки…