Песни южных морей

Естественно, в песнях мореплавателей постоянно описываются либо просто упоминаются далекие чужие земли, и в этих рассказах неизменно сплетаются мифология и история. О Кахики говорится, что это земля, расположенная где-то в обширном океане. На ней некогда обитал знаменитый гавайский вождь Олопана. Здесь живут люди, говорящие на чужом языке, они взобрались на «небесный гребень», топчутся там и смотрят вниз. На Кахики живет белый человек, и он подобен богу [16, 69]. {129}

В некоторых гавайских песнях Кахики идентифицируется с Таити.

В песенную форму облечена легенда о плавающих островах.

Вот он — Плавучий остров, быстро бегущая земля.
Готовая отправиться в путешествие к далекому берегу Хива ну и,
Великой земли темноты. Стаи птиц, кружащиеся над облаками, следуют за плывущими по земле своими тенями.
Исчезающий остров подобен перелетной птице,
Неуклонно следующей своим путем
И неожиданно бросающейся в струю ветра [22, 75].

В океанийских мифах на самые различные темы песни постоянно присутствуют в виде вставок, задерживающих повествование: герои обращаются к мифологическим существам за поддержкой, заклинают различные силы природы, выражают свои душевные состояния.

В одном мифе предводитель мореплавателей Ру, чтобы прекратить многодневную бурю, обращается, стоя во весь рост в лодке, к богу Тангароа:

О Тангароа, в безбрежном пространстве
Разгони ты дневные тучи,
Разгони ты ночные тучи,
Пусть увидит Ру звезды па небе,
Чтобы привели они его в страну его желаний [14, 88].

Но песня в составе мифа не обязательно несет заклинательный смысл. Иногда она появляется в моменты наивысшего эмоционального напряжения, когда герою надо сообщить о чем-то необычайно важном. В мифе об открытии островов уже знакомый нам герой-мореплаватель Ру в форме песни сообщает своим спутникам о каждом новом острове, например:

Это Порапора; пусть он называется отныне
Порапора великий перворожденный.
Порапора с флотом, нападающим с двух сторон,
Порапора с тихими бесшумными веслами, {130}
Порапора с розовыми листьями,
Порапора — сокрушитель кораблей.

Характеристика острову дана в мифе «наперед»: позднее его жители отличались набегами на соседей; они обертывали весла своих лодок в древесную кору, чтобы заглушить плеск [14, 79].

В большей части морских песен независимо от типа, к которому они относятся, мы находим образы и поэтические фигуры, поражающие и восхищающие наше чувство особенной силой, грандиозным размахом и напряжением, передающие величавость, отсутствие покоя, динамику борьбы. Песни эти о мире, полном потрясений, перемен и открытий.

Глава VI. Героические племенные песни

1

Во всех рассмотренных эпических циклах прослеживается вполне отчетливо характерная структурная особенность: дискретность, неполнота и сюжетная нечеткость, ориентация на параллельно существующие либо предполагаемые полные и сюжетно более определенные повествования.

Между тем в океанийском фольклоре есть и другие, структурно более развитые и внутренне завершенные виды героического эпоса. В этом плане особенный интерес представляет цикл фиджийских песен, записанный американским этнологом Б. X. Квейном на острове Вануа-Леву в 30-х годах нашего столетия [72]. Фиджи — громадный архипелаг, на котором люди появились полтора-два тысячелетия назад. Население здесь в основном меланезийское, но со значительной долей полинезийцев. Фиджийскую культуру иногда рассматривают как промежуточную между меланезийской и полинезийской. Во всяком случае, определенно зафиксированы и давние и более поздние связи островов Фиджи с центрами Западной Полинезии — Самоа и Тонга. Европейцы застали фиджийцев на стадии разложения первобытнообщинного строя, когда шел процесс имущественного расслоения общества, происходили переселения племенных групп с острова на остров, возникали ранние политические образования и межплеменные кровопролитные столкновения были обычным делом. В этих исторических условиях развитие героического эпоса представляется закономерным. Столь же естественно, что в эпосе этом реальный исторический фон сливается с мифологическим и в значительной степени подчиняется ему.