Песни Первой французской революции

Игра в мяч

(Художнику Людовику Давиду)^{354}

I

С повязкой пышною надень златой наряд,
О ты, Поэзия, богиня молодая!
Пусть грозы времени светильник твой мрачат, —
В уста Давида лей нектара сладкий яд,
    Кисть мудрую его венчая.
В его твореньях блеск великолепных дней
Нам правду подтвердил моих былых речей:
Одной Свободы свет и лишь ее корона
   Есть дивный гений красоты;
Талант не возрастет велениями трона;
Лишь вольная страна — его родное лоно.
   Там жизни юные цветы —
Искусства, — мира смех, — под солнцем благодатным
   Растут, победны и сильны
   Своим блистаньем необъятным.
Живой палитрой там глаза опьянены,
Пещеры Пароса^{355}

светлы богов рожденьем,И дышит бронза там, и портики полны
   Священным мрамора движеньем.

2

О, дева чудная с напевностью речей,
О, нимфа нежная, крылатая сирена!
Немеет твой язык в палатах королей,
Невернее твой шаг, величие — тусклей
   В сетях условностей и плена.
Мерцает твой огонь, бледнеет красота!
Лишь гений творчества, свободная мечта
Сокровища дарит; здесь власть твоя сверкает, —
   В природе, в вечности цветет.
Здесь горд могучий шаг. Чело светло пылает,
Касается небес. Огонь твой озаряет,
   Пронзает все сердца. И ждет
Свобода от тебя пособничеств чудесных,
  Чтобы расторгнуть гнет оков.
   Слетая с губ твоих прелестных,
Она невидимо минует крепь замков,
И не страшат ее зубцы темницы мощной,
Подъемные мосты, провалы черных рвов
   И оклик стражи полунощной.

3

Ее могущество вещает речь твоя,
Растит его в мужах, от знанья поседелых;
Тобою спаяна, не страждет их семья;
Ждут срока своего — сограждане, друзья,
    Во всех веках, во всех пределах.
Давида за собой твой гений увлекал:
Когда он к прошлому на лоно приникал,
Уйдя в страну могил от родины плененной, —
   То под божественной рукой
Горело полотно светло и упоенно:
Цикута^{356}

горькая, вино вражды бессонной,   Сократу давшее покой;
И первый консул, тот,^{357} чья твердость нерушима,   Кто больше консул, чем отец,
   У ног возлюбленного Рима
Вкусивший злую скорбь всех доблестных сердец;
И нищенский обол — последний дар герою;
И павший ниц Албан,^{358} — вот дел его венец,    Дививший мир своей игрою.

4