Песни Первой французской революции

Давно привычная к звучаньям благородным,
Дрожь лира чувствует и, расторгая сон,
   Горит желанием свободным
   Влить в голос мой свой гордый звон.
О вы, соперники, любовники созвучий,
Ужель для вас ничто свободы дух могучий,
Родной для гения свободы лик святой?
   Средь празднеств праведного гнева
   Что нету вашего напева?
Что бережете вы бессмертных струн прибой?

Коль низость хищников должны бы петь французы,

Придворных идолов постыдные лучи, —
   Безмолвие храните, Музы,
   О, лира галльская, молчи!
«Великих» отстраним от наших тайн священных;
Без нас они найдут себе льстецов презренных;
Заслужат раньше пусть, потом хвалы вкусят;
   Пусть никогда, сгибая шеи,
   Вельмож и королей лакеи
Позором гимны лир в веках не заклеймят!

Вы, к низкой гордости хранящие презренье,

Ответьте песнями на вольный плеск знамен.
    Несите пламя просвещенья
    В народ, что славой опьянен.
Он, сотни лет прожив бесправным и голодным,
Пусть до конца поймет, что значит: быть свободным!
Мрак и насилие сразите до конца!
   И пусть на играх Мельпомены^{390}   Грома великой перемены
Стихом пылающим врезаются в сердца!

О, можно ль длить еще — к стыду, к позору века —

Над скромным бедняком — тиранов торжество?
   Ведь рабство душит человека,
   Свобода ж — воскресит его.
И, если б кто-нибудь — хоть помыслами злыми —
Презрел, о, Родина, твое святое имя, —
В презреньи пусть живет, отверженный — умрет;
   И прахом гнусным пусть, со страхом
   (Как матереубийцы прахом),
Осыплет вольный ветер нечистый край болот.

О, Родина, твой лик живит пески и горы,

Выращивает злак средь самых диких скал,
   С тобой — улыбчивы просторы,
   Где льдин грозящий призрак встал;
С тобой — светило дня, чей свет, скупой и старый,
Лучами бледными скользит над Делаварой,^{391}Счастливым племенам мысль и порыв дает,
   А без тебя сыны чужие
   В прекрасных долах Гесперии^{392}Найдут лишь мертвый зной и лишь увядший плод.

Карл, сын Великого, отца превысил славой,

Вновь чувство гордых прав вдохнув во все сердца;
   Под благодетельной державой
   Законодателя-бойца
На поле Марсовом сходились наши деды, —
Все племя франкское, — под знаменем победы
И все сословия являли строй один.
   И господин Европы целой,
   С душой свободною и смелой,
Был средь соратников лишь первый гражданин.

Но скоро, — с хитростью соединяя силу,

Сыны несчастные счастливца-короля
   Его творение в могилу
   Свалили, ризы разделя.
Меч и кадильница, соперники короны,
С ней поделили власть: народ порабощенный
Покорное чело был принужден склонить:
   Лесть — вот единая забота.
   И весь позор тройного гнета
Сердца растленные отважились хвалить!

Сгинь, память о годах общественной болезни!

Сгинь, честолюбие! Тиран, к земле склонись!
   Беги, неравенство, исчезни,
   И, право силы, расточись!
Пусть грады Франции рассеют сумрак жуткий —
Веков невежества гнилые предрассудки:
Ведь с добродетелью величье их — вразлад.
   Пусть гибнут гордые обличья,
   Те, что народное величье,
Бессмертный блеск его за веком век мрачат.

Народ! Превознеси всех тех, в ком дышит гений,

Гляди на факелы, что блещут в их руках,
   И, разогнав ночные тени,
   Умам сверкают на путях.
Жизнь обыденная отлична кратким сроком;
Избранники ж небес иным влекомы роком;
Делам бессмертия они посвящены.
   И на земле, сраженной гнетом,
   Их красноречия полетом
Заветы равенства векам возвещены!

Другие, — громоздя богатства, родовитость

И чванство глупое питая с давних пор,
   И защищая власть и сытость, —
   В могиле обретут позор!
Министры дикие безумных суеверий,
Корон похищенных сторожевые звери,
Разбойники, — друзья разбойников в венце, —
   Они хотели б землю стиснуть
   В колодке рабства и оттиснуть
Клеймо невольничье на всем ее лице.

Смелей, о, граждане! Проснитесь и прозрейте,

Перед лицом всех стран былой позор дробя.
   И цепи старые разбейте,
   Надеясь только на себя!
Не подражайте вы ни вашим слабым дедам,
Что, королям предав, народ предали бедам,
Презрев и позабыв природы глас святой;
   Ни этой расе прибалтийской,^{393}   Что яростью горя витийской,
С безумным торжеством себя зовет рабой!